Партизанская война итальянцев в Африке - история в фотографиях — LiveJournal. Личная армия попского Дальнейшее развитие событий

Спорить о боевых качествах итальянцев заинтересованные лица могут долго и нудно. Особенно по Второй мировой. Впрочем, разговор не о том. Хочу рассказать о малоизвестной странице - организованном в Восточной Африке группой итальянских офицеров сопротивлении силам союзников.

После победы в эфиопской войне 1935-36 гг. была создана т.н. Итальянская Восточная Африка, с которой Муссолини планировал начать создание второй Римской империи. В регионе сосредоточили несколько десятков тысяч итальянских войск, в помощь которым придавались отряды из местных жителей. А это уже была реальная угроза британским владениям в Сомали, Кении, Египте и Судане.С вступлением Рима в войну итальянцы всерьёз вознамерились прервать артерию, связывающую Средиземное море и Индийский океан - Суэцкий канал. Более того - они захватили Британское Сомали. После этого удача кончилась - британцы были злее, а у итальянцев - серьёзные проблемы со снабжением. Уже через несколько месяцев британцы вернули своё и развернули успешное наступление.
Ещё в ходе боёв 1940-41 гг. часть итальянских офицеров отдала должное удобству партизанской тактики, в частности - используя отряды из местного населения.

Итак, 28 ноября 1941 года капитулировал последний крупный итальянский гарнизон в Африке, которым командовал вице-король и генерал-губернатор Итальянской Восточной Африки Гульельмо Наси. Однако не все потомки легионеров согласились, что это окончание их эпопеи. Почти 7000 итальянских солдат продолжили воевать в Эфиопии, Эритреи и Сомали против британцев, надеясь на скорую победу Роммеля и возвращение тени ликторских фасций над всем Средиземноморьем. Впрочем, названное количество партизан, вероятно, на практике было на порядок меньшим.
Причём партизаны даже не всегда были итальянцами, часто последними были только командиры, остальные же - представители местных племён. На севере Эфиопии действовали партизаны майора Гобби.
В начале 1942 г. партизаны появились в Эритрее (группа капитана Алоизи, помогала итальянским военнопленным бежать из британских лагерей) и Британском Сомали. Большинство отрядов подчинялось приказам генерала Муратори, ранее возглавлявшего фашистскую милицию в колонии). Один из главных его успехов - инспирирование антианглийского восстания племени азебо-галла североэфиопского народа оромо, которое британцы и эфиопы сумели подавить только в начале 1943 года.
Кроме собственно партизан было в Африке и итальянское подполье. Так, полковник Лючетти создал в крупных городах бывшей Итальянской Восточной Африки подпольную организацию «Фронт Сопротивления» (Fronte di Resistenza), занимавшуюся шпионажем и диверсиями. В свою очередь, ещё в сентябре 1941 г. чёрнорубашечники создали в Эфиопии организацию «Сыны Италии» (Figli d’Italia), которая принялась за террор против британцев и итальянцев, пошедших на сотрудничество с ними.

Были и прочие отряды - полковника Кальдерари в Сомали, полковника ди Марко в Огадене (восток Эфиопии), под полковника Руглио в Данакиле (горная система на северо-востоке Эфиопии, на юге Эритреи и на севере Джибути), центуриона чернорубашечников (капитан фашистской милиции) де Варде в Эфиопии. Действовали они довольно успешно - британцам пришлось перебрасывать в этот район дополнительные подразделения из Судана и Кении, включая бронетехнику и авиацию. Вспомнили и опыт англо-бурской войны - значительную часть итальянцев в прибрежных районах Сомали согнали в лагеря интернирования (в т.ч. - дабы исключить их взаимодействие с японскими подлодками).

К тому же, поддержка местного населения итальянскому сопротивлению начали угасать в конце 1942 г. после поражения Роммеля под Эль-Аламейном. К тому же партизанам не хватало современного вооружения и боеприпасов. С другой стороны, у партизан появился скрытый союзник из числа вчерашних врагов - император Эфиопии Хайле Селассие I, якобы обещавший свою поддержку в обмен на уступки в случае победы немецко-итальянской коалиции в Африке.Впрочем, информация о переговорах базируется на воспоминаниях участников и может быть, так сказать, слегка приукрашена. Ещё одним серьёзным ударом по подполью стал арест полковника Лючетти.

Сопротивление итальянских партизан держалось до лета 1943 г., отдельные сложили оружие уже осенью. Последним из офицеров-партизан был полковник Нино Трамонти, воевавший в Эритрее.

Были у африканских партизан и свои супермены - скажем прозванный британцами «командиром-дьяволом» лейтенант Амедео Гийе. Возглавляемый им кавалеристский отряд амхара терзал британские посты и конвои, затем он создал в Эритрее партизанский отряд из представителей народности тиграи.
В августе 1943 г., избежав пленения, он сумел выбраться на родину и даже уболтал минобороны выделить самолёт с боеприпасами для итальянцев, воевавших в Эритрее. Замысел сорвался лишь ввиду подписания командованием взбалмошного лейтенанту перемирия с западными союзниками.

Вообще-то у лейтенанта - крайне интересная биография, поэтому остановимся на ней более детально. Амедео происходил из дворянской семью родом из Пьемонта и Капуи, в 1930-м закончил Академию пехоты и кавалерии в Модене. Превосходный всадник, он был членом итальянской олимпийской команды на Берлинских Играх 1936 г. Затем воевал в Эфиопии, пошёл добровольцем на Испанскую гражданскую войну.
Там он стал адъютантом генерала Луиджи Фруши (заместитель командующего Корпуса итальянских добровольцев, затем командир 20-й итальянской дивизии «Фриули»), причём - без какой-либо помощи влиятельных родственников. Затем там же в Испании командовал ротой ардити (условно говоря - спецназа) в дивизии «Фямме Нере», потом - подразделение марокканцев, получил Серебряную медаль за храбрость. Затем послужил в Ливии, где был в фаворе у местного губернатора.
По возвращению в Италию Гийе неодобрительно отнёсся к сближению родины с Рейхом и росту антисемитизма в Италии, а потому попросился в Восточную Африку. Тут он занимался, условно говоря, контртеррористической операцией - возглавляя борьбу с повстанцами, верными императору-изгнаннику Хайле Селассие I. Как вы понимаете, вскоре ему этот опыт весьма пригодился, только уже с другой стороны…

Созданный им в 1940-м году отряд в 2500 штыков назывался Gruppo Bande Amhara и активно действовал в тылах британцев. Банде - не наша «банда», а итальянское название для нерегулярных полупартизанских частей, сформированных из туземцев. Итак, этот отряд насчитывал всего лишь 6 офицеров-европейцев, несколько капралов-эритрейцев, остальные же - кавалеристы-амхары (народ в Эфиопии), в основном - на верблюдах, и йеменцы-пехотинцы. Учтите, что Гийе был всего лишь лейтенантом, но сумел командовать таким крупным соединением.

Затем лейтенант формирует уже 5-тысячный кавалеристский отряд из эритрейцев, именуемый Gruppo Bande a Cavallo или Gruppo Bande Guillet. Среди своих солдат командир пользовался непререкаемым авторитетом, а британцам испортил решительными и храбрыми акциями уже столько крови, что и заслужил уже упомянутое прозвище «дьявола-командира». Впрочем, Гийе был достойным противником, играл хоть и дьявольски хитро, но честно, благодаря чему получил ещё два прозвища - «Рыцарь из прошлого времени» и «Итальянский Лоуренс Аравийский».
В конце 1940 г. англичане загнали лейтенанта с его бригадой в тиски. И лейтенант решился на немыслимое - конную атаку на британскую бронетехнику. Гийе лично возглавил подчинённых, забрасывающих противника ручными гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Окружение было прорвано. Интересно, что буквально год перед этим именно стараниями итальянских военных корреспондентов была создана красивая, но недостоверная легенда о «безрассудных поляках, атакующих в конном строю немецкие танки».

Отряд Гийе нёс тяжёлые потери в боях с превосходящими силами противника (порядка 800 человек убитыми за два года), но продолжал терзать вражеские позиции. Амедео не уставал подчёркивать доблесть своих подчинённых, говоря, что «эритрейцы - это пруссаки Африки, но без недостатков пруссаков». После поражения итальянцев в Восточной Африке он спрятал мундир на ферме итальянцев и начал собственную войну против англичан, подтвердив своё реноме «дьявола». Даже после поражений он сумел самостоятельно достичь Йемена (попутно работая разнорабочим и продавцом воды), где подружился с сыном имама и тренируя местных солдат. А уж оттуда выбрался в Италию на корабле Красного Креста.
Как вы знаете, в Эритрею Гийе вернуться не удалось, но его повысили до майора и приписали к военной разведке. И вот тут - очередной сценарий для остросюжетного сериала - ввиду того, что Италия уже не была союзником Рейха, Амедео приписывают связным к британским спецслужбам. Более того - он стал сотрудничать и даже подружился с полковником Харари.
А тот, кстати, командовал именно тем отрядом коммандос, который безуспешно пытался поймать Гийе в Африке. Вояки быстро нашли общий язык и провернули пару-тройку до сих пор засекреченных операций в северной части Италии, всё ещё оккупированной немцами. В 1944-м Амедео женился, позже у него родились двое сыновей.

С упразднением монархии Амедео планировал покинуть страну, но лично Умберто II попросил героя Африки служить своей стране при любом правительстве. Амадео, сохраняя верность Савойской династии даже после её падения, не мог ослушаться и пошёл в университет, учить антропологию. Позже он - на дипломатической службе, представляя Италию в Йемене, Иордании, Марокко, и, наконец, в качестве посла в Индии. Затем поселился в Ирландии, проводя на родине зимние месяцы.
В 2000 г. он был удостоен почетного гражданства города Капуя, а президент Италии вручил ему Большой крест Военного ордена Италии, высшую военную награду страны.
В следующем году он посетил Эритрею, где его встречали тысячи восхищённых сторонников, включая бывших подчинённых Амедео. Кстати, Гийе умер, вы не поверите, не так давно - в 2010-м, в возрасте 101 (!) года, на двадцать лет пережив жену. Его столетие отметили специальным концертом в палаццо Барберини в Риме. В 2007-м итальянское телевиденье сняло о нём документальный фильм. Гийе - один из наиболее награждённых итальянских военнослужащих, в его «активе» - также награды Испании, Египта, Ватикана, ФРГ и Марокко.
Или вот капитан итальянской разведки Франческо де Мартини, который в январе 1942 года взорвал склад боеприпасов в эритрейском порту Массауа. В Королевскую итальянскую военно-информационную службу (а именно так именовался итальянский Абвер) попал из танковых войск, в горы ушёл сразу после поражения - в ноябре 1941 года. После диверсии в порту де Мартини захватили, но он сумел сбежать в Йемен, потом вернулся в Эритрею. Тут сколотил из местных матросов группу, которая на небольших парусных лодках успешно действовали в Красном море, собирая разведсведенья о британцах, которые передавали в Рим.
В августе 1942 г. капитана таки захватили британские командосы в плен после очередной диверсии. На родину он вернулся в 1946 г. и, кстати, получил за африканские художества ни много, ни мало - высшую награду Италии за подвиг на поле боя - золотую медаль «За воинскую доблесть». Дослужился де Мартини аж до бригадного генерала (1962) и умер в 1980 г. в возрасте 77 лет.
А вот немецкий Железный крест за африканское партизанство получила женщина, более того - представитель довольно мирной профессии - военный врач Роза Данелли, член Fronte di Resistenza. Она лично сумела взорвать (и, кстати, выжила) основной склад британцев в Аддис-Абебе в августе 1942-го. Тем самым лишив противника новейших пистолетов-пулемётов «Стен», которые англичанам существенно бы пригодились.
Итальянская партизанская война не оказала, естественно, существенного влияния на общий ход войны, даже Роммелю не сильно помогла. С другой стороны, действуя в сложных условиях, без подкреплений и снабжения, партизаны сумели оттянуть на себя сравнительно большие силы британских и эфиопских войск, а так же снабжали Рим разведданными, провели ряд успешных диверсионных акций. В конце концов, эта самоотверженная борьба хотя бы немного поколебала образ безвольного и трусливого итальянского солдата.

К сожалению одной из болезненных проблем африканского континента являются многочисленные гражданские войны, которые происходили практически в каждой второй африканской стране. Только за прошлый 20-й век в Африке было, по меньшей мере, несколько десятков таких военных конфликтов, часть из них перешла из века 20-го в век 21-й и продолжается до сих пор. В чем причина этого, почему одни африканцы, вместо того, чтобы жить в мире и согласии убивают других, таких же африканцев? Причин этому по нашему мнению несколько, и одна из них — последствия европейского колониализма.

Дело в том, что большинство африканских стран еще в начале 20-го века были чьими-то колониями: английскими, французскими, немецкими, португальскими, и только в 50-е годы началось движение за независимость африканских народов, и образования национальных государств. И вот тут то зарыта главная проблема — при образовании тех же национальных стран уже экс-европейские колонизаторы соединили несоединимое, различные племена, имеющие разную культуру, традиции, ментальность (да-да африканские народы такие же разные, как и, скажем, европейские) оказались гражданами одной страны. Конечно, это не могло не вызвать конфликты. (Впрочем, у нас в Украине ментальность у людей вроде как похожая, чтобы убедиться в этом достаточно просто отправится в автобусное путешествие по маршруту Днепропетровск Бердянск , но, тем не менее, это не уберегло от конфликта на востоке нашей страны).

Характерным примером такого конфликта стала гражданская война в Нигерии, которая длилась с 1967 по 1970 год. Ее причиной как раз было культурное и религиозное расхождение местных племен — север Нигерии населяли мусульманские племена Хауса, которые уже много веков исповедовали ислам, вели кочевой образ жизни, имели сильные патриархальные традиции. На юге жили племена Ибо, которые еще в 19-м веке усилиями европейских миссионеров приняли христианство. Ибо отличались большей демократичностью и свободолюбием, если у Хауса все решал местный султан, располагающий фактически неограниченной властью, то в племенах ибо хоть и были свои вожди, но все важные решения принимались на коллективном совете всех жителей того или иного племени (настоящая демократия по-африкански). И вот эти два таких разных народа, разных и по традиции, культуре, ментальности, религии наконец, волей англичан (Нигерия была английской колонией) стали согражданами одной страны.

Что было дальше не трудно догадаться, каждая из этих двух групп стремилась возглавить политическое руководство Нигерией, сначала это удалось сделать Ибо, и их представитель Джонсон Иронси стал временным президентом страны, но в результате военного переворота совершенного северными племенами Фауса он был убит, а власть уже захватил их ставленник, генерал Якубу Говон. С этого момента и началась настоящая гражданская война, военные Ибо и Фауса начали азартно отстреливать друг друга, страну захлестнула волна насилия, очень быстро еще и переросшая в конфликт на религиозной почве: нигерийцы-мусульмане Фауса с рвением взялись убивать своих сограждан Ибо, которые были христианами. Последние тоже в долгу не оставались, следуя ветхозаветному «око за око, зуб за зуб». Одним словом нигерийские мусульмане и христиане убивали друг друга как в наше «старое доброе» европейское средневековье, только вместо луков и копий у них были автоматы Калашникова и старые добрые советские танки Т-34, которые охотно поставлялись Советским Союзом в африканские страны.

А вообще-то, чтобы этого избежать, им бы просто по-хорошему лучше было бы быть гражданами разных стран, где бы каждая жила согласно традициям своих племен, но как говорится, имеем то, что имеем.

Еще одна причина гражданских конфликтов в Африке второй половины прошлого века была холодная война условно говоря двух мировоззрений: западного, капиталистического, и советского, коммунистического. Впрочем, жертвами этой войны становились не только африканские страны (вспомним войну в Корее, Вьетнаме), но и они тоже. Ярким примером здесь является гражданская война в Анголе между прокоммунистической группировкой МПЛА, и партией УНИТА, возглавляемой харизматичным ангольцем Жонашом Савимби, бывшем другом самого президента США Рональда Рейгана.

Ангольские коммунисты МПЛА активно поддерживались Советским Союзом и Кубой, с их стороны активно воевали кубинские добровольцы, в Анголу отправлялись советские советники и специалисты (вот здесь http://www.bratishka.ru/archiv/2011/1/2011_1_4.php можете почитать воспоминания одного такого специалиста про «африканский Афганистан») и конечно же оружие и военная техника. УНИТА и упорному антикоммунисту Савимби помогала «проклятая империалистическая Америка», и соседняя Южно-Африканская республика, которая никак не хотела иметь на своих границах «коммунистическую заразу».

В заключение хотелось, чтобы в новом веке гражданские конфликты касались африканских народов все реже, а то и вовсе исчезли, чтобы все африканцы, да и не только африканцы, а вообще все люди жили в мире и любви, как говорили когда-то хиппи: «Make love not war ».

Олег Валецкий

01.04.2014 - 15:41

Африка в 90-х годах погрузилась в хаос войн всех против всех, несмотря на окончание «холодной войны».

В Анголе первоначально после достижения соглашения о прекращении огня и вывода с территории страны кубинских войск была создана миссия ООН (UNAVEM – United Nations Angola Verification Mission). В мае 1991 года миссия была преобразована в UNAVEM-2. Под её контролем в сентябре 1992 года были проведены выборы, результаты которых признала ООН, но не признала оппозиционная УНИТА. В итоге в октябре 1992 года бои возобновились, и силы УНИТА едва не взяли Луанду.

В марте 1993 года силы УНИТА захватили город Сойо на побережье Анголы, где находился большой центр нефтеперерабатывающей промышленности и нефтяные терминалы. Для восстановления контроля над городом правительством Анголы была привлечена Южноафриканская частная военная компания «Executive Outcomes», которая перебросила туда полсотни своих служащих.

В июне 1993 года компания подписала два контракта с правительством Анголы, каждый стоимостью по 40 млн долларов, на обучение армии Анголы и подготовку пилотов ВВС Анголы. Оплачены контракты были средствами западных нефтяных компаний, как и предоставлением нефтяных концессий. Компания Executive Outcomes наняла в ЮАР полтысячи ветеранов вооруженных сил, причем большая их часть были черными.

Для поддержки действий компания получила от правительства Анголы истребители-бомбардировщики МиГ-23 и вертолеты Ми-17. В подчинении компания получила так же 16-ю бригаду армии Анголы.

В результате боевой операции, разработанной и проведенной данной компанией и подчиненными ей силами с ноября 1994 года по январь 1996 года, силам УНИТА было нанесено серьезное поражение. В результате руководство УНИТА согласилось на переговоры. Однако под давлением США компания “Executive Outcomes” была вынуждена свернуть свою деятельность в Анголе.

«Executive Outcomes»

Примечательно, что у известной южноафриканской компании "De Beers Consolidated Mines Ltd.", основанной Сесилом Родсом в 1888 году и контролирующей 80% мировой добычи алмазов и практически весь рынок бриллиантов, главными партнерами в Конго и в Западной Африке были ливанские торговцы. Одним из самых влиятельных из них являлся Имад Бакри, который был главным поставщиком оружия для УНИТА, поэтому понятно прохладное отношение представителей компании "De Beers Consolidated Mines Ltd." к деятельности компании “Executive Outcomes”.

В Анголе к 1995 году численность УНИТА достигла 63 тыс. человек. Планы её демобилизации, предусмотренные соглашением в Лусаке от 20 ноября 1994 года, не были выполнены.

Хотя УНИТА приостановила боевые действия, но её отряды продолжали удерживать алмазодобывающие регионы в Анголе. Миротворческие силы ООН в феврале 1995 года были преобразованы в UNAVEM-3, а с июля 1997 года – в MONUA (Missao de Observasao das Nacoes Unidas em Angola).

В июне 1998 года после авиакатастрофы по невыясненным обстоятельствам, в которой погибли несколько руководителей миссии ООН в Анголе, силы УНИТА перешли в наступление и захватили несколько населенных пунктов. В декабре 1998 года в Анголе началась полномасштабная война. Миссия ООН не имела значительного успеха, и в феврале 1999 года по просьбе правительства Анголы была закрыта. Осенью 1999 года правительственные войска Анголы перешли в наступление, нанеся серьезное поражение УНИТА, захватив её базы снабжения и центр в Андуло.

В январе 1995 года компания «Executive Outcomes» получила контракт с правительством Сьерра-Леоне на подготовку армии Сьерра-Леоне и, фактически, на проведение боевых операции против повстанцев Объединенного революционного фронта (Revolutionary United Front), которые к тому времени вошли в столицу Сьерра-Леоне Фритаун и захватили контроль над рудниками оксида титана «Sierra Rutile» и бокситов «Sierramoco».

«Executive Outcomes» в Сьерра-Леоне

Предполагалось, что компании каждый месяц боевых операций был оплачен суммой от $1 млн. до $1,2 млн. В своей деятельности компания использовала три вертолета Ми-17 и один Ми-24, закупленные в России и пилотируемые сначала белорусскими и российскими экипажами, а затем и южноафриканскими экипажами.

Вертолет ЧВК «Executive Outcomes» в Сьерра-Леоне

Компания «Executive Outcomes» направила до 300 своих служащих в Сьерра-Леоне. В апреле-мае 1995 года от повстанцев был очищен Фритаун, а в августе этого же года от повстанцев силами компании был очищен и алмазоносный район Koibu. Позже был организован силами компании вертолетный десант на штаб Обьединенного революционного фронта, в результате которого штаб был уничтожен.

Для операции в Сьерра-Леоне была привлечена и другая частная военная компания – International "Charter Incorporated-ICI", базировавшаяся в американском штате Орегон. Ее менеджмент состоял из бывших военнослужащих сил специального назначения США, чья задача была без привлечения внимания к роли США подготовить "миротворческий" контингент армии Нигерии и осуществлять его боевое и тыловое обеспечение в зоне боевых действий.

Впрочем, на практике в Сьерра-Леоне повстанцы, прославившиеся планомерным отсечением конечностей и выкалыванием глаз своим противникам (известно, что боевики RUF убили 5 тыс. человек и ампутировали руки, ноги или выкололи глаза еще нескольким тысячам), нападали и на нигерийские войска, поэтому в боях пришлось участвовать и американцам. Компания ICI для работы в Сьерра-Леоне также использовала вертолеты Ми-8 с "русскими" экипажами.

В итоге в ноябре 1996 года было подписано соглашение о мире в Сьерра-Леоне, а в феврале 1997 года контракт с компанией правительством Сьерра-Леоне был прекращен.

В 1998 году другая ЧВК – американская компания MPRI – от Пентагона получила контракт на подготовку вооруженных сил Экваториальной Гвинеи, а в 2000 году компания MPRI получила контракт на проведение реформы армии Нигерии.

Появление западных ЧВК в Африке было вызвано аналогичными проблемами, ибо миротворческие войска ООН показали свою неэффективность в Африке, лишенной былой колониальной системы управления. Примером является война в Руанде, где в октябре 1990 года вспыхнуло восстание племени хуту, составлявшего большинство населения Руанды, против находившегося у власти племени тутси. Армия Руанды и милицейские вооруженные формирования племени хуту – «Interahamwe» – начали погромы племени тутси, в ходе которых погибли, по разным данным, от 500 тыс. до 1 млн. тутси. Тутси организовались в Руандийский патриотический фронт и смогли перейти в наступление и с помощью Уганды захватить власть. В соседней Бурунди, где к власти пришли тутси, тогда как хуту, поделившиеся на несколько группировок, развернули партизанскую войну, опираясь на поддержку из Заира и Анголы, с 1993 года тоже началась гражданская война, в которой погибли 200 тыс. человек, а 1200 тыс. оказались беженцами.

Миссия ООН в Руанде (UNAMIR) появилась лишь в октябре 1993 года на основании резолюции № 872 Совета Безопасности ООН. Ее численность составляла 2548 человек с постепенным увеличением до 5820 человек. К маю 1994 года была установлена относительная безопасность, но лишь в треугольнике Кибуйе–Джиконгоро–Сьянгугу в зоне ответственности французского воинского контингента. Однако войска миротворцев не смогли предотвратить новой резни в апреле 1995 года в лагере беженцев тутси в Кибехо. В итоге в конфликт вмешались войска Уганды, вошедшие на территорию Руанды. В результате миссия ООН в Руанде была закрыта.

В итоге на территории соседнего Заира оказались как лагеря беженцев-тутси, так и лагеря беженцев-хуту, послужившие мобилизационной базой для создания вооруженных отрядов. Эти отряды стали участниками гражданской войны в Заире (Конго) между повстанцами Лoрaна Кабилы, которого поддержали американцы, и президентом Заира Мoбуту, которого поддержали французы. Лоран Кабила был выходцем из провинции Катанга и одним из членов движения Патриса Лумумбы. Кабила находился в союзных отношениях и с одним из вождей тутси в Руанде Полом Кагаме – министром обороны Руанды, ставшим позднее ее президентом. Президент же Заира Мобуту Сесе Секо враждебно относился к тутси, находившихся на территории Заира и представлявших для него постоянную угрозу, и поддерживал хуту.

7-го октября 1996 года вице-губернатор провинции Южный Киву на востоке Заира издал указ о высылке всех тутси из его провинции в течение шести дней. Это вызвало восстание тутси. Уже 10-го октября тутси напали на лагерь беженцев-хуту под городом Лемера, а затем восстание расширилось по всему Восточному Заиру. Было создано движение ADSO (Alliance des Forces Democratiques poor la Liberation du Congo-Zaire) во главе с Леоном Кабилой, в которое вошли как отряды тутси, так и отряды, подчиненные непосредственно Кабиле, в том числе племенные ополчения племени банту провинций Северное Киву и Южное Киву – т.н. маи-маи. Общая численность сил ADSO достигала десятка тысяч человек.

Армия Заира, как быстро выяснилось, оказалась неспособной противостоять тутси. У Мобуту боеспособными оказались лишь президентская гвардия – DSP, отдельное подразделение военной разведки – SARM, батальон специального назначения Dragon и десантный корпус общей численностью до 15 тысяч человек. Остальная армия Заира, как и силы жандармерии численностью до 100 тыс. человек показали себя небоеспособными. Полсотни танков, до двух сотен БТР и БМП, как и десяток легких штурмовиков MB-326 и пять истребителей Mirage-5 находились в нерабочем состоянии.

Силы повстанцев ADSO в течение месяца при подержке армии Руанды установили контроль над Восточным Заиром, захватив города Увиру, Букава и Гома, и разгромили находившиеся здесь лагеря хуту в боях под Мунгунга в ноябре 1996 года. При этом силы ADSO пользовались поддержкой подразделений армии Уганды, преследовавшей отряды угандийского движения Allied Democratic Forces, пользовавшегося поддержкой Судана. Помимо этого силы ADSO получили поддержку и армии Анголы. Помощь повстанцам ADSO оказывала также американская ЧВК MPRI, проводившая подготовку подразделений армий Уганды и Руанды и командовавшая артиллерийскими подразделениями.

После захвата Восточного Заира в декабре был осажден город Кисангани, а 12 декабря Кабила объявил перемирие. Однако Мобуту, возвратившись из Швейцарии, отдал приказ начать контрнаступление 18 декабря на направлениях Буния-Бени и Физи-Барака. Впрочем, контрнаступление было отбито. Мобуту тогда объявил мобилизацию, сумев «поставить под ружье», согласно Коновалову, до 26 тыс. человек. Обучение армии Заира осуществляли инструкторы из Франции и Израиля. Так как в Заире находились две французские разведгруппы – одна из состава 13-го парашютно-десантного полка, а вторая из состава десантной группы «Коммандос», Мобуту заключил договор с французской военной разведкой о создании «Белого легиона» во главе с бельгийским наемником Кристианом Тавернье. В состав легиона были набраны три сотни человек из Франции, Бельгии и Италии, а основную массу составили наемники из боснийских и хорватских сербов – ветеранов войны 1991-95 годов в бывшей Югославии.

Сербские наемники Кабилы

Согласно материалам судебного процесса, прошедшего в 2012 году по факту военных преступлений в Боснии против одного из участников этого легиона – Франца Коса, словенца по национальности, военнослужащего 10-го диверсантского отряда армии Республики Сербской, набор в Сербии осуществлял сотрудник французской разведки Югослав Петрушич – серб по национальности, действовавший в координации с военной безопасностью Армии Республики Сербской и управлением государственной безопасности Сербии.

Основную массу из ста двадцати наемников, набранных в два набора, составили ветераны 10-го диверсантского отряда, чей командир Милорад Пелемиш также находился в легионе. Набор осуществлялся через компанию «Geolink», один из владельцев которой – Слободан Лазаревич, бывший сотрудник военной безопасности армии Республики Сербская Краина, который в ходе судебного процесса в Международном трибунале в Гааге давал свидетельские показания против Слободана Милошевича в пользу генерала армии Хорватии Антэ Готовины.

Когда осенью 2011 года Слободан Лазаревич, имевший также и французское гражданство, вместе с французским гражданином Филипом Вердоном был захвачен в Мали местной «Аль-Каидой», выяснилось, что и Лазаревич, и Вердон были сотрудниками французских спецслужб.

Сербские наемники Кабилы

В состав «Белого легиона» были включены вертолеты МИ-24 с французскими и белорусскими пилотами, французские вертолеты Puma Пума и Gazelle, а также закупленные в Югославии легкие штурмовики «Галеб» и «Ястреб» и сохранившиеся на вооружении ВВС Заира истребители Mirage-5.

Легион был дислоцирован в учебном лагере под Кисангани, откуда его силы вместе с двухтысячным контингентом элитных заирских частей должен был 20-го января начать контрнаступление при поддержке десятитысячных сил хуту, находившихся южнее от Кисангани. Кроме того, еще по 2,5 тыс. заирских солдат были дислоцированы в районах Кинду-Локанду и Калемие. Инструкторы «Белого легиона» были распределены по частям армии Заира для их подготовки.

Хотя в начале наступления авиация «Белого легиона» уничтожила несколько колонн сил ADSO, а силы легиона и заирских войск разбили один отряд ADSO под деревней Муенго, наступавший на город Кинду, наступление не удалось. Тавернье уже 2-го февраля все свои силы снял с фронта и сконцентрировал в Кисангани. Однако после того, как 1-го марта был захвачен город Кинду, уже 15-го марта пал и Кисангани, а силы «Белого легиона» были эвакуированы в Киншасу, а оттуда – за границу.

К весне 1997 года силы Кабилы насчитывали 40 тыс. человек. В середине мая они вошли в Киншасу. К тому времени Мобуту ушел в отставку с должности президента Заира.

18-го мая Леон Кабила провозгласил себя президентом демократической республики Конго, вернув стране старое название, а 22-го мая его силы установили полный контроль над территорией страны. Тем не менее, отдельные отряды хуту продолжали вести партизанскую войну против Кабилы, а затем против него выступили и племена маи-маи.

В соседнем Конго в 1998 году также вспыхнули бои между правительственными войсками президента Дени Сассу-Нгессо, с одной стороны, и отрядами «Ниндзя» бывшего президента Паскаля Лиссубе и отрядами «Зулусы» бывшего премьер-министра Бернару Колеле, с другой стороны.

Через два года боевые действия в ДРК опять возобновились, так как силы тутси на северо-востоке страны вступили в конфликт с правительством Кaбилы, получив поддержку Уганды.

2-го августа 1998 года подразделения армии ДРК, созданные из тутси 10-я пехотная бригада, дислоцированная в Гоме, и 12-я пехотная бригада, дислоцированная в Букаве, подняли восстание. Отряд повстанцев во главе с полковником Джеймсем Кабарере на самолетах прибыл в учебный лагерь Китона в Нижнем Конго, где проходили принудительную переподготовку 15 тыс. бывших солдат Мобуту, и поднял там восстание против Кабилы.

Силами тутси было создано «Конголезское движение за демократию (Rassemblent Congolais pour la Democratie), которое насчитывало около 50 тыc. бойцов. Его недостатком было отсутствие бронетехники, авиации и тяжелой артиллерии. Однако, так как силы тутси полностью контролировались руководством Руанды, последняя ввела на территорию ДРК 12-тысячный воинский контингент. Союзником повстанцев стало ангольское движение УНИТА, чей 4-тысячный контингент также находился в ДРК.

Вместе с тем бывшие силы Мобуту создали собственное «Движение Освобождения Конго (Mouvement de Liberation du Congo)», которое находилось под контролем правительства Уганды, также отправившего на север ДРК, контролировавшийся этим движением, 16-тысячный воинский контингент.

Военная полиция армии Уганды

Бурунди также отправила на помощь повстанцам 16-тысячный воинский контингент и выделила для их поддержки группу речных катеров.

Численность армии Леона Кабилы оценивалась в 140 тыс. человек, притом, что большая ее часть разбежалась и костяк составили президентская гвардия, силы военной полиции, силы быстрого реагирования и 50-я пехотная бригада общей численностью 15 тыс. человек. Эти силы располагали двумя сотнями единиц бронетехники. На стороне Кабилы воевали также силы хуту из Руанды и Бурунди, достигавшие численности 50 тыс. человек. Но главной силой Кабилы были воинские контингенты Анголы, пославшей сюда 5-тысячную воинскую группировку с большим числом танков и поддерживаемую авиацией. Важную роль сыграла также Зимбабве, отправившая до 11 тыс. военнослужащих в составе полка «коммандос», десантного полка, разведывательного полка и «бронекавалерийского» полка «Grey scouts».

Армия Зимбабве снабжалась оружием британцем Бреденкампом, который снабжал оружием еще Южную Родезию. Бреденкамп благодаря поддержке Мугабе сыграл важную роль в Конго, сначала снабжая Кабилу оружием, а после победы Кабилы получивший в разработку рудники с кобальтом.

Экономические интересы западных ТНК были ключевыми в этой войне. Отправка сюда 200-тысячного воинского контингента Намибии, как и участие в боевых действиях ЧВК «Executive Outcomes» может быть объяснено лишь подобными интересами. Участие же в этой войне на стороне Кабилы Чада, отправившего 2-тысячный воинский контингент, объясняется тем, что этот контингент был оплачен Ливией, чье руководство, видимо, имело свои интересы в ДРК.

В итоге в Демократической Республике Конго началась новая война между вооруженными отрядами тутси, поддержанными войсками Уганды, Руанды и Бурунди, и армией Кaбилы и союзными ей силами хуту, а также против подразделений армий Анголы, Чада, Намибии и Зимбабве.

Бронетанковые подразделения армии Анголы смогли отбить наступление повстанцев на столицу, куда были отправлены десантники из Зимбабве, поддержанные вертолетами AB-412 и истребителями-бомбардировщиками F-7 (МиГ-21).

Подразделения армии Руанды продемонстрировали свое превосходство над армией Зимбабве, пытавшейся воевать с опорой на высадку десантов, которые часто попадали в засады руандийских подразделений.

Хотя 19-го января 1999 года в Лусаке в Замбии было подписано соглашение о приостановлении огня, после окончания сезона дождей наступление повстанцев возобновилось. Повстанцы наступали на направлениях Лумумбаши, Мбужи-Майи и Мбандаку. В боях тяжелые потери понесли контингенты как Зимбабве, чей батальон в боях под Кабиндой был разгромлен, так и Уганды, потерявшей до 230 военнослужащих в боях за Мбужи-Майи. 11-го июля 1999 года было подписано соглашение о мире в Лусаке, согласно которому все иностранные войска должны были быть выведены из ДРК.

Однако в августе 1999 года в ДРК начались столкновения как между войсками Уганды и Руанды в районе Кисангани, так и между поддерживавшими их группировками тутси. «Конголезское движение за демократию (Rassemblent Congolais pour la Democratie)» раскололось на две части со штабами в Кисангани и в Гома.

Воспользовавшись столкновениям в рядах былых союзников, Леон Кабила довел армию до численности в 56 тыс. человек и закупил большое количество вооружений в государствах бывшего СССР и в бывшей Югославии, а также в Китае и КНДР. В Грузии было закуплено десять штурмовиков Су-25, а в Иране – оперативно-тактические ракетные комплексы.

Конголезский Су-25

Хотя был заключен договор о вводе военных наблюдателей ООН, это не помешало возобновлению войны, и в мае 2000 года войска Руанды атаковали подразделения армии Уганды под Кисангани. Воспользовавшись этим, отряды хуту атаковали в этом же 2000 году город Увира, находившийся под контролем тутси. Армия Кабилы совместно с войсками Зимбабве начала наступление на позиции тутси в провинции Шаба. Однако правительство Анголы отказалось поддерживать Кабилу и начало переговоры о мире с Руандой и Угандой.

В результате силы тутси и армии Руанды перешли в контрнаступление в провинции Шаба и захватили город Пвето.

16-го января 2001 года Леон Кабила был убит в своей резиденции заговорщиками из рядов собственной армии. Его сменил его сын Жозеф Кабила.

В 2001-2002 гг. активных боевых действий не велось. 27-го сентября под давлением США правительство Руанды начало вывод войск из ДРК, однако тут же в ДРК возобновились боевые действия между тутси и маи-маи в провинциях Северное Киву и Южное Киву. В мае 2003 года на северо-востоке ДРК в провинции Итури начались вооруженные столкновения между племенами ленду и хема. Конфликт, происходивший вокруг города Буния, был окончен с прибытием французского воинского контингента и войск ООН, однако боевые действия между племенами продолжились.

30-го июня 2003 года между Жозефом Кабилой и «Конголезским движением за демократию (Rassemblent Congolais pour la Democratie)» и «Движением Освобождения Конго (Mouvement de Liberation du Congo)» был подписан мир, согласно которому Жозеф Кабила сохранял командование над Генеральным штабом и ВМС, «Конголезское движение за демократию (Rassemblent Congolais pour la Democratie)» получало контроль над сухопутными войсками, «Движение Освобождения Конго (Mouvement de Liberation du Congo)» – над ВВС, а страна делилась на десять военных округов, во главе которых встали вожди племенных группировок.

В стране был дислоцирован 19-тысячный воинский контингент ООН. Экономика ДРК работала так, что западные ТНК под охраной ЧВК беспрепятственно эксплуатировали полезные ископаемые. Это не воспрепятствовало новому восстанию тутси в июне 2004 года в провинциях Северное Киву и Южное Киву. Полковник Лоран Нкунда, возглавивший восстание, располагал 5-ю бригадами и годами противостоял слабой армии ДРК, а в октябре 2007 года успешно отбил наступление не только армии Кабилы, но и войск ООН, несмотря на примененную последними бронетехнику и на поддержку с воздуха с индийских вертолетов Ми-35. Лишь 22-го января 2009 года полковник Нкунда был арестован в ходе спецоперации союзной до того армии Руанды.

Всего по приблизительным подсчетам ООН в ходе войны 1996-2003 годов в ДРК погибли до 4-х млн. человек.

Ставки американцев на армии Сенегала и Нигерии в западной Африке и на армии Уганды и Кении в восточной Африке для применения их в миротворческих миссиях себя не оправдала. Поверхностный подход к их подготовке, основанной на краткосрочных курсах, не затрагивал сути африканских армий, так что большая часть финансовых средств, выделенных США, просто разворовывалась военно-политическими верхами.

Неуспех миротворческих войск ЭКОМОГ в Гвинее-Бисау и в Сьерра-Леоне, пассивное поведение миротворцев Африканского союза в Сомали доказывают, что ставка американцев на страны африканского континента – проигрышное дело. В данном случае африканские страны не имеют подготовленного высшего и отчасти среднего командного кадрового состава, способного самостоятельно выполнять боевые задачи. К тому же сокращение численности французского военного контингента в Африке до 5-ти тыс. человек нанесло серьезный удар по способности союзника США – Франции – проводить самостоятельные операции в Африке. Созданные же «межрегиональные силы» из армий стран бывших французских колоний (Ганы, Намибии, Гвинеи, Кабо-Верде, Кот-д’Ивуара, Мавритании, Мали, Сенегала и португалоязычной Гвинеи-Бисау) на практике оказались небоеспособными, хотя и проводились несколько учений этих сил.

В итоге в Мали в 2012 году французам пришлось опять вводить собственные войска, дабы предотвратить приход к власти исламских фундаменталистов.

Французские войска в Мали

Еще одна опора ООН в Африке – ЮАР – не имеет ключевого значения в миротворческих операциях ООН в Африке, так как вследствие политики ООН при борьбе против апартеида ЮАР не имеет больше той эффективной армии, которую она имела в 80-х годах, когда ее войска смогли в ходе операции «Протея» поставить кубинские войска перед угрозой разгрома.

Совершенно ясно, что военная безопасность в Африке – вещь хрупкая и готова рухнуть при первом же масштабном наступлении тех же исламских фундаменталистов из Судана и Сомали при широкомасштабной поддержке извне, а тем более при прямом участии воинских контингентов стран северной Африки, Ближнего и Среднего Востока, ибо других сил, готовых нарушить равновесие, на африканском континенте просто нет.

НАТО в настоящее время не имеет необходимого количества войск и для участия в операциях в Афганистане. Его региональное командование «Юг» со штабом в Неаполе ныне имеет возможность участия лишь в относительно небольших миротворческих операциях в Средиземноморье и в борьбе с нелегальной эмиграцией. То же самое относится и к созданным в составе «Западноевропейского союза» «Южным евросилам».

Единственная сила на данный момент в Африке – это США, создавшие в 2008 году военное командование в Африке – AFRICOM. Данное командование располагает ограниченным контингентом морской пехоты, способным решать задачи в отдельно взятой стране, и упор делает на подготовку союзных армий.

AFRICOM развернул свою деятельность во многих африканских государствах, как, например, в Эфиопии, Судане (в Дарфуре), Уганде, Руанде, Конго, Сейшельских островах, Мали, Нигере, Сенегале, Нигерии, Либерии, Камеруне, Габоне, Кении, ЮАР, Танзании. Им была развернута программа AFRICAP (Africa Peacekeeping), в рамках которой предусматривались тыловая поддержка, обучение и подготовка вооруженных сил, строительство, охрана морского судоходства, обеспечение снаряжением, оперативное командование, авиационное наблюдение с приоритетными направлениями на ВС Южного Судана, миротворческие силы Африканского союза (African Union – AU) в Сомали, как и на ВС правительства Сомали, ВС Конго (Заира), Либерии и Сьерра-Леоне и на миротворческие силы Экономического сообщества Западной Африки (Economic Community of West African States – ECOWAS).

11-го сентября 2009 года Госдепартамент США объявил, что в ходе тендера, проведенного в рамках программы AFRICAP, на которую было выделено $1,5 млрд., контракты, разделенные на равные части по $375 млн., получили четыре компании – PSI (Protection Strategies Inc), DynCorp International, AECOM и PAE (Pacific Architects and Engineers). По большому счету, главной целью было противодействие угрозе американских интересов как от сил радикального ислама, связанных с «Аль-Каидой», так и от экспансии Китая в Африке. Ради этой цели осуществлялась и другая программа – ACOTA (Africa Contingency Operations Training and Assistance), находившаяся под контролем Пентагона. Согласно ей, до конца 2010 года силами командования (это около 3,5 тыс. инструкторов) должны быть подготовлены 75тыс. военнослужащих африканских армий. Как раз в этой области и получили контракты ЧВК. Например, с началом операций сил Африканского союза в Сомали ЧВК MPRI и PAE получили контракты на подготовку воинских контингентов Уганды и Бурунди, составлявших основу миротворческих сил Африканского союза- AMISOM.

Военнослужащие армии Уганды в составе миротворческих сил Африканского союза – AMISOM - в Сомали

В октябре 2011 года был начат ввод воинского контингента армии Кении на юг Сомали в рамках операции армии Кении «Protect the Nation». Ее воинский контингент численостью в 1600 военнослужащих быстро стал увеличиваться, и кенийские войска расширили свои операции и на центр страны.

Армия Кении в Сомали

Воспользовавшись этим, миротворческие войска Африканского союза –AMISOM, достигшие к тому времени численности 9 тыс. человек и имевшие в своем составе военных советников из ЧВК PAE Group, в декабре 2011 года – январе 2012 года нанесли удар по силам «Аль-Шабааб» в Могадишо, отбросив их на окраины.

Боевики «Аль-Шабааб»

Переход летом-осенью 2012 года воинского контингента армии Кении, поддержанного авиацией и вертолетами, совместно с вооруженными силами переходного правительства Сомали и силами Африканского союза – AMISOM – в наступление против сил «Аль-Шабааб» привел к тому, что «Аль-Шабааб» потеряло свои позиции под Могадишо и в нескольких ключевых городах. Тем не менее, командование «Аль-Шабааб» сумело сохранить свою организацию и основную массу личного состава, и его силы продолжили вести активные боевые действия.

То, в каком направлении будут развиваться события, зависит от способности армий Кении, Уганды, Бурунди и Эфиопии вести в Сомали боевые операции, ибо без их поддержки силы Переходного правительства Сомали неспособны противостоять противнику. Помимо этого в Кении проживают около 2,5 млн. сомалийцев. Здесь влиятельна исламская община, что может способствовать перенесению боевых действий на территорию Кении.

То, насколько взрывоопасно положение в Кении, показали массовые беспорядки, произошедшие в главном порту Кении Момбаса после убийства 27 августа 2012 года неизвестными шейха Абуда Рого. Смерть этого шейха, находившегося в списке Госдепартамента как лицо, связанное с «Аль-Каидой», вызвала беспорядки в Момбасе и столкновения кенийских мусульман с полицией Кении. В ходе столкновений, в которых погибли несколько человек, протестующими мусульманами были сожжены несколько церквей. Были совершены вооруженные нападения против полиции с применением стрелкового оружия и ручных гранат, в ходе которых погибли два офицера полиции, шестнадцать полицейских были ранены.

В Африке в силу нестабильности ситуации деятельность ЧВК важна и для обеспечения деятельности различных государственных и частных западных корпораций, в том числе по охране районов проживания специалистов данных компаний. Так, например, в Кении широко представлена в данной области компания "G4S", а в Уганде – компания «Saracen», которые, нанимая местный персонал, а также нанимая по подряду местные охранные компании, ведут активную деятельность.

В Нигерии, особенно в дельте Нигера, где был заметен рост влияния групп исламских фундаменталистов (самые влиятельные организации из них: «Боко Харам», «Хизбах», «Аль-Сунна Уал Джамма», «Мухаммад Юсуф Мовемент»), которые выступают за ведение вооруженной борьбы против "христианского" юга и западных нефтяных компаний, такого же рода охранную деятельность ведут такие ЧВК, как Control Risk, Erinys International, Armor Group, Triple Canopy.

Армия Нигерии

Армия Нигерии, ведущая активные боевые действия против Боко Хаарам, также в своем составе имеют военных советников из ЧВК MPRI, переименованной впоследствии в Engility Corporation.

Все возрастающая оперативность в действиях ЧВК, которые в Африке стали проникать в места вооруженных конфликтов уже до появления там американской армии, говорит о том, что они становятся самостоятельным фактором в американской политике.

В данном случае американская армия, скорее, следует развивающейся политической обстановке и с ростом угроз увеличивает финансирование программ подготовки армий африканских государств.

Не вдаваясь в вопросы того, насколько политика современного международного сообщества способствует умиротворению Африки, что, собственно, на примере Ливии более чем очевидно, следует отметить, что для ЧВК в условиях продолжающихся войн отсутствует главное условие успешной деятельности ЧВК – наличие воинских подразделений армий НАТО или их крайне ограниченное количество. Тем самым ситуация, в некотором роде, вышла из под контроля, а современными СМИ преувеличивается степень влияния американской политики и проводящих это влияние ЧВК на те или иные страны, участвующие в войнах.

Войны в Сомали, в Судане и в Ливии поставили новые вопросы перед современными частными военными компаниями, ибо в данном случае имеет место совершенно иная ситуация, нежели в войнах в Ираке и Афганистане, где данные компании и заняли столь важное место. В данном случае требуется значительно более высокий уровень подготовки сотрудников и организации деятельности ЧВК, нежели это имело место в Ираке и Афганистане, где оперативному руководству этих ЧВК возможно было одним вызовом в штаб соседней американской части решить все проблемы как в отношениях с командованием местных вооруженных сил, так и при нападении сил противника. В Африке подобный вызов является куда более проблематичным делом, и потому к тендерам на контракты в соответствии с правилами «ACOTA Contract Procedure Guide» допускаются такие компании, как MPRI и PAE, чье руководство и сотрудники имеют многолетний опыт воинской службы и участия не только в программах подготовки, но и в ведении операций специального назначения.

Организация ЧВК дает возможность осуществлять краткосрочное и, при необходимости, долгосрочное планирование операций, что показательно на примере Африки, где деятельность ЧВК органически связана с планами и деятельностью командования AFRICOM. Так, программы обучения – POI (Program of instruction), подготавливаемые компаниями MPRI и PAE, проходят процесс верификации в командовании AFRICOM согласно требованиям правил ведения операций по поддержке мира – PSO (Peace Support Operations). Помимо этого программы по инженерно-саперной подготовке данных операций согласовываются в противоминных центрах – МАК (Mine Action Centre), созданных по инициативе ООН в ряде африканских стран.

Саперы миротворческих сил Африканского союза – AMISOM - в Сомали

Отбор сотрудников ЧВК для программы ACOTA осуществляется руководством компаний исходя из требований командования AFRICOM и полученного опыта деятельности самих компаний. Использование ЧВК дает возможность командованию AFRICOM действовать более оперативно, ибо сама отправка воинских подразделений для подготовки иностранных армий требует сложной процедуры в конгрессе США и в государственном департаменте США.

Впрочем, то, что происходит в Африке, вполне возможно будет со временем привычной картиной и для остального мира.

Как писал Клаузевиц, война – это продолжение политики, а от политики, в свою очередь, зависит любая экономика, что, собственно, и дает простор для деятельности ЧВК. Вместе с тем, любая политика зависит и от национального, расового и религиозного факторов. Экономики, которыми руководят англичане, немцы, русские, арабы, таджики, американцы и бразильцы, работают на различных принципах. Большую роль играет и то, какая расово-национальная группа составляет основную массу рабочей силы, прежде всего квалифицированной.

Экономический подъем в Европе второй половины 20-го века был использован для заселения миллионов африканцев, созданный из которых менеджмент сведет Европу к африканскому уровню. Это неизбежно приведет к фрагментации государственных органов по принятому в Африке и Азии сценарию. Проще говоря, западный мир примет характерные для Третьего мира пороки – трайбализм и коррупцию, ибо среда мигрантов, из которой недавно Ангела Меркель призывала набирать больше государственных служащих, своей психологией немногим отличается от среды своих «национальных» государств.

В таких условиях это неизбежно скажется на Вооруженных Силах западных государств, которые и так деградируют под политическим давлением леволиберальных кругов.

Вряд ли, конечно, владельцы современных ТНК особо обеспокоены подобным развитием событий, ибо, видимо, они и задали такой ход этим событиям. Однако для более эффективной защиты интересов собственных компаний они, очевидно, будут все шире привлекать ЧВК, основанные на последнем ныне действующем стимуле – деньгах. Это дает определенный оперативный простор для аналогичной деятельности и менее влиятельным силам в мире в соответствии с предположениями профессора Иерусалимского университета Мартина ван Кревельда, сделанными в его книге «Трансформация войны» о будущей «фрагментации» войны. Подобная «фрагментация», согласно Мартину ван Кревельду, означала целый веер различных действий – от террористических до партизанских и от политического экстремизма до экономического саботажа. В таких условиях деятельность ЧВК становится важным фактором боевых действий.

Угандийские сотрудники ЧВК ”EODT” в Ираке

Устав американской армии FM 3-90.119, посвященный ведению операций по борьбе против СВУ, уже сейчас рассматривает ЧВК составной частью операций американской армии в целом ряде положений.

По сути, происходит закономерный процесс, когда военную стратегию определяют не политики, а владельцы ТНК. Для последних же все больший интерес ныне представляет Африка. А так как использовать американскую армию в силу отсутствия четко определенного противника там, в общем-то, тяжело, современные ЧВК играют роль своего рода оперативного механизма по управлению местными африканскими вооруженными силами.

Не очень сведущие в истории люди считают, что партизанские войны - изобретение не давно минувших дней, а буквально недавнего прошлого - Великой Отечественной войны. Те, кто знают историю чуть лучше, вспоминают, что в Отечественной войне 1812 г. тоже участвовали партизаны, и вспоминают бравого гусара и поэта Дениса Васильевича Давыдова. На самом деле партизанские войны возникли гораздо раньше - еще до нашей эры.

И практически с самого начала широко укоренилось убеждение, что победить партизан практически невозможно, разве что если применить тактику "выжженной земли". Это, на первый взгляд, единственный способ расправиться с прячущимися в лесах и горах тайными борцами за независимость своей родины, ведь на протяжении всей истории им всегда помогало местное население и они привыкли полагаться на его поддержку. А как было на самом деле? Пусть считается, что партизан победить невозможно, но означает ли это, что партизаны всегда побеждали - по крайней мере, если против них не применялась тактика "выжженной земли"?

Этим вопросом заинтересовался британский историк Джон Эллис и выпустил книгу под называнием From the Barrel of a Gun. Если перевести на русский, получится что-то вроде "Винтовка рождает власть" (это начало известного выражения Мао Дзедуна). В своем труде Дж.Эллис перечисляет более ста шестидесяти партизанских войн - начиная с 6 в. до н.э. и аж по 1995 г. Подвергнув партизанские войны сравнительному анализу, историк приходит к выводу, что лишь "менее двадцати из них можно считать полностью успешными". Получается чуть больше двенадцати процентов. Маловато - если учесть общественное мнение.

Однако следует иметь в виду, что не всегда целью партизан было добиться классической военной победы - то есть полной. Многие, в том числе самые известные партизанские войны носили лишь вспомогательный характер. Их целью было лишь помочь своей (или союзной) регулярной армии, самостоятельной отдельной цели сами партизаны не имели. Самые классические примеры таких войн - это уже упомянутая борьба против Наполеона Бонапарта в России и Испании и борьба против фашистских захватчиков на территории Советского Союза и Франции. Блестящие партизанские войны немецкого генерала Леттов-Форбека в Восточной Африке и британского авантюриста Лоуренса в Аравии во время Первой мировой войны тоже были всего лишь вспомогательными. Примеров, в принципе, достаточно, и многие из подобных войн прошли удачно, но победоносными - в смысле разгрома основных сил противника - они стать просто не могли: не тот масштаб и не те силы были в них задействованы. Недаром еще со времен войны с Наполеоном партизанские действия по-испански называются guerrilla - "младшая война". Успешными также можно считать конечные результаты войны коммунистов-партизан в Албании и Югославии во время Второй мировой, но и это под вопросом: а как повернулось бы дело, не уйди войска гитлеровской коалиции из Балканского региона в силу стратегических причин - наступления регулярных армий союзников на востоке, юге и западе Европейского континента? Да и партизанская война в Южном Вьетнаме не завершилась бы в 1975 г. победой, если бы не массированное вторжение регулярной северовьетнамской армии. О таком исходе можно говорить с полной уверенностью, даже памятуя о том, что история сослагательного наклонения не знает.

Исходя из таких примеров, можно смело утверждать, что любая помощь извне (даже небескорыстная - типа продажи оружия) или обычная моральная поддержка - однозначно важный фактор для успехов в партизанской войне. В качестве такой моральной поддержки можно привести в пример дипломатическую помощь римлян Маккавеям, когда возникла угроза войны Рима против Сирии. Эта помощь однозначно внесла определенный вклад в победу Маккавеев. Да и для партизан знаменитого бородача Фиделя Кастро была весьма небесполезна помощь со стороны США. Помощь эта выражалась в качестве американского торгового эмбарго против режима Батисты. Такую же помощь в качестве выступления против властей своей собственной страны и в создании атмосферы ненависти к своей армии оказывали американские левые партии коммунистам Северного Вьетнама, что способствовало их победе над Южным Вьетнамом.

В качестве факторов, играющих на руку партизанам, можно назвать и географические условия - например, соседство оперативного района партизанских действий с границей или побережьем. Тут можно вспомнить печальную судьбу тамбовских партизан Антонова, которые героически сражались против большевистского правления. Антоновцам не помог никто, даже если бы и захотел - партизаны были совершенно отрезаны от внешнего мира. Их не смогла спасти от поражения даже активная поддержка местного населения.

Что касается поддержки населения, то она на самом деле чрезвычайно важна для успешного ведения партизанских войн. Пусть даже у тебя нет оружия, боеприпасов, продовольствия - все это, в принципе, можно отобрать у врага. Пусть у тебя нет какой-то базы-укрытия - ее можно найти в малопроходимой местности типа брянских лесов. Но если нет поддержки местного населения, то ты не можешь моментально скрыться от врага или так же внезапно напасть на него, зато вполне вероятна возможность так же внезапно на него напороться. Ведь информацию о передвижениях и дислокации врага зачастую дает именно местное население. Такая поддержка помогает партизанам оперативно действовать и в обычной местности - сельской или городской. Но самое главное - то, что без поддержки населения невозможно пополнять людские потери.

Дж.Эллис также обращает внимание на социальный статус тех, кто поддерживает партизан. С его точки зрения это - немаловажный фактор. Для партизан в плане пополнения людских ресурсов наиболее выгодна поддержка строго определенных слоев общества, таких, как неимущие, безземельные, уголовный элемент или, в прошлом, разбойники и беглые рабы, а также кочевники, беженцы и т.п. У этих слоев общества нет дома, нет корней, они, как правило, не заинтересованы в сохранении существующего положения или строя в государстве. Да и времени собраться, чтобы уйти в партизаны, у них много не займет - как в русской поговорке: "Голому одеться - только подпоясаться". Таким людям абсолютно нечего терять - кроме жизни, а она у них далеко не сладкая, а вот приобрести, став партизанами, они смогут немало. И таких "партизан" история знала предостаточно, довольно вспомнить таких типов, как Стенька Разин или Панчо Вилья.

Необходимо учитывать и тот факт, что если партизанские действия не имеют характер гражданской войны, а ведутся под лозунгами национально-освободительной борьбы, заручиться партизанам поддержкой более широких слоев населения гораздо проще. И, естественно, это даст им больше преимуществ. Именно поэтому Мао, Тито и другие партизанские вожаки - имея целью социальное переустройство - отнюдь не пренебрегали националистической риторикой.

Чтобы действия партизан были успешными, нельзя забывать и о таком немаловажном факторе, как военно-политическая организованность. Как показывает практика, именно ее не хватило многим племенам и народам, боровшимся с более организованными захватчиками. Тут в пример можно привести племена кельтов, майя и множество других, мелких или неорганизованных племен.

И, как показывает исторический опыт, партизанская тактика должна использоваться лишь до тех пор, пока партизаны не смогут организовать свою настоящую регулярную армию. Лучшие примеры - Маккавеи, армии Сапаты, Мао, Тито, Хо. Маккавеи, на самом деле - один из лучших примеров того, что такое классически успешная партизанская война.

В 200 г. до н.э. территория современного Израиля была завоевана сирийской империей Селевкидов. Чуть позже, в 167 г. до н.э., евреями правил Антиох IV, законодательно запретивший иудейскую религию и принуждавший к поклонению старым, привычным, "языческим" богам. Прислушавшись к фарисеям, многие иудеи покинули Иерусалим и другие города и основали небольшие, чисто еврейские поселения в пустынной местности. Антиох же, в свою очередь, решил основать поселения греков и лояльных ему евреев так, чтобы контролировать все дороги в стране. Это вызвало недовольство многих еврейских крестьян. Недовольство все зрело и зрело, не хватало только искры. Такой искрой, после которой началось восстание, в 167 г. стало убийство первосвященником Маттафией в деревне Модин языческого жреца. Жрец был прислан сирийскими властями для проведения церемонии и повел себя очень агрессивно. Маттафия и его сыновья были вынуждены бежать в пустыню. Рядом с ним тут же образовалась кучка последователей, которым категорически не нравилась ситуация. И вскоре Маттафия и его соратники стали устраивать рейды в ближайшие поселения, уничтожая языческих идолов и убивая тех, кто отказывался от иудейской веры. На следующий год Маттафия умер и руководство восстанием перешло к его сыну по имени Иуда и по прозвищу Маккавей, что значит "Молот". С этого момента восстание пошло значительно успешнее. Так, он своим приказом отменил действовавший до того обычай, согласно которому евреи в субботу не могли ни воевать, ни даже защищаться. Можно сказать, гибкий был человек, не посмотрел на талмудические правила, если они мешают самой жизни.

На первых порах вооружение у повстанцев было не ахти: сельхозорудия, дубины, в крайнем случае - пращи. Вооружение становилось все лучше, когда отряд стал нападать на небольшие сирийские патрули. Действия группы были весьма успешными и, главное, регулярными, и вот уже у партизан помимо оружия оказываются и деньги. С деньгами борцы за свободу вероисповедания поступали красиво - стали давать вдовам, сиротам и старикам. Оружия теперь тоже было вдоволь - настолько, что партизаны могли им делиться с жителями деревень, чтобы те имели возможность защищаться от оккупантов. В итоге организовалось что-то вроде народного ополчения, которое партизаны периодически привлекали в случае необходимости к боевым действиям - например, при крупных наступлениях сирийцев. По окончании кризисных ситуаций ополченцы возвращались по деревням, к своей обычной деятельности - то бишь производству продуктов питания (и для тех же партизан в том числе).

За один только год - 165-й - Иуда-Маккавей очистил от сирийских войск всю сельскую местность вокруг района своего базирования. В качестве примера его тактики можно рассмотреть такой маневр - нападение на базовый лагерь сирийцев с одновременным блокированием выступивших войск противника. Людские потери сирийцы понесли сравнительно небольшие, но из-за утраты всех припасов вынуждены были отступить. К осени Маккавей перерезал коммуникации сирийцев между крепостью Акрой в Иерусалиме и морем. Правда, те тоже не лыком были шиты - научились извлекать какие- то уроки из этой войны и, послав большое количество войск, отрезали Маккавея от его базы, лишив снабжения и едой, и пополнением. Маккавею ничего не оставалось делать, как пойти с сирийцами на переговоры. В итоге сирийцы объявили нарушившим закон Маккавеям амнистию и обещали иудеям свободу вероисповедания.

Наступил мир. Но мир этот был весьма шатким. На следующий год Маккавей снова взялся за оружие и сумел захватить Иерусалим. В 164 и 163 годах Маккавеи действовали по всей Палестине, защищая еврейское население и атакуя сирийские гарнизоны. Партизанам теперь подчинялись многие города, но тактика Молота была такой, что он избегал подолгу концентрировать свои силы на одном месте.

К началу 163 г. только крепость Акра могла считаться сирийцами оплотом и убежищем. Маккавей осадил Акру, но тут удача от него отвернулась - в результате удачной вылазки сирийцев партизаны потерпели сокрушительное поражение, и оккупанты пошли в наступление на Иерусалим. Казалось бы, партизанам конец, но их спасли внутренние сирийские проблемы - в 162 г. сирийскому царю и главнокомандующему Лисии было несколько не до того - на его трон нашлись претенденты, и он был вынужден отвести часть войск для борьбы с ними.

Впрочем, сирийцам удалось добиться успехов, не применяя оружие и не ведя военных действий. Они все сделали очень грамотно: поставили первосвященником вместо Маккавея своего ставленника Алкиму. Молот снова ушел в пустыню, ведя теперь партизанские действия не только против сирийцев, но и против евреев- коллаборационистов.

Сила Маккавеев росла и в марте 160 г. партизаны стали достаточно сильны, чтобы даже на голову разбить сирийскую армию при Адасе. После этого Маккавей заключил договор с Римом, и сирийцы, опасаясь последствий этого союза, послали против него свои лучшие войска. Летом 160 г. Маккавей сделал все возможное, чтобы выиграть генеральное сражение, но тут большинство партизан ударились в бегство, и Маккавей вместе с немногими оставшимися с ним пал в бою.

Теперь не смирившимися с сирийскими захватчиками руководил брат Маккавея - Ионафан. Он вернулся к партизанской тактике, и сирийские гарнизоны не знали от него покоя. Свои базы он основал на территории нынешней Иордании. В 158 г. правитель Сирии Бахидес заключил мирный договор с еврейскими партизанами-повстанцами, в результате которого Израилем в течение почти ста лет правила династия Маккавеев.

На этом примере очень хорошо видно, в чем был успех партизанской войны Маккавеев. В первую очередь они создали себе репутацию с помощью социальной политики - материально обеспечивали нуждающихся, что не могло не обеспечить им сочувствия и помощи большинства местного населения, причем практически сразу. Помощь местного населения заключалась в снабжении продовольствием, в саботаже, в поставке разведданных, в людских ресурсах и предоставлении укрытий.

Второй момент - национально-религиозные аспекты. Они очевидны, ведь национализм и религиозность - большая сила. Маккавеи очень грамотно использовали их для политической организации своего движения.

Третий момент заключается в стратегической и тактической мудрости Маккавея - он в основном очень четко понимал, когда надо применить чисто партизанскую тактику, а когда - армейскую.

Другим примером ведения партизанских войн, но с результатом с точностью до наоборот, можно считать итало-ливийскую войну - события не так давно минувших дней.

Италия вторглась в Ливию в 1911 г. якобы для освобождения ливийцев от "гнета" Османской империи. Турецкие войска в Ливии довольно быстро сдались, а вот ливийцы - к глубочайшему удивлению итальянцев - упорно сопротивлялись своему "освобождению". Поначалу хорошо организованных партизанских действий не было - ливийцы, вооруженные лишь однозарядными винтовками, применяли допотопную тактику массовых кавалерийских атак. К 1913 г. итальянцам как-то удалось навести в западной Ливии (Триполитании) какой-никакой порядок, а в восточной (Киренаике) ливийцы под руководством исламской секты сенусситов перешли к партизанской тактике.

В 1917 г. Британия принудила Италию заключить с ливийцами мир. В Западной и Восточной провинциях Ливии были теперь собственные парламенты, местные правительства, все ливийцы получили итальянское гражданство. Так установился мир, хотя и не очень прочный. Однако ливийцам не нравилась итальянская юридическая система: они рассматривали итальянских поселенцев как объект для рэкета и не понимали, почему их за это власти пытались наказывать.

Через несколько лет ведения такой вялотекущей "партизанской" деятельности ситуация уже потребовала сильного вмешательства, и в 1922 г. правительство Италии решило навести в Ливии порядок. Однако итальянцы совершили большую ошибку, решив придерживаться международного права - деля ливийцев на комбатантов и нонкомбатантов (соттомесси). В действительности же многие из нонкомбатантов, даже тех, кто находился на службе у итальянцев, были тайными сторонниками партизан. Они предоставляли партизанам оружие, лошадей, продукты питания и убежища. Некоторые из этих нонкомбатантов партизанили, так сказать, "на неполной ставке" - днем прилично пасли своих овец и верблюдов, а ночью совершали набеги.

К 1928 итальянцам удалось "успокоить" почти всю Ливию (кроме Киренаики), размещая многочисленные гарнизоны, разоружая туземцев, блокируя или отравляя колодцы, которыми пользовались партизаны. Но справиться с активными действиями партизан- сенусситов им все никак не удавалось. Так продолжалось, пока в январе 1930 г. командующим итальянскими войсками в Киренаике не был назначен генерал Родольфо Грациани. Этот несомненно умный человек подавил мятежников за полтора года.

Прежде всего Грациани упростил систему военного командования - ввел единоначалие. Затем он провел успешную работу над тем, чтобы сделать свои войска как можно более мобильными. Кроме этого, генерал посылал немногочисленные, но хорошо оснащенные патрули вглубь партизанской территории. Он распустил вспомогательные части "лояльных" (днем) ливийцев, заменив их наемниками-эфиопами. Не оставил генерал своим вниманием и нонкомбатантов, полностью разоружив их весной 1930 г. По его приказу был создан "Воздушно-десантный военный трибунал", призванный чинить скорый суд над помогавшим партизанам местным населением. Вариантов приговора было только два - либо казнь на месте через повешение (если некуда было ставить виселицу или не из чего ее сделать, то расстрел), либо отправка в лагерь. Заодно в эти лагеря были отправлены и практически все кочевники - вместе с их стадами. Лагеря были стандартными: двенадцать тысяч палаток на площади в один квадратный километр, вокруг колючая проволока и вышки с пулеметами.

Просто, но, как говорится, эффективно: партизанские банды несли потери, а пополнять их было не из кого. В сентябре 1931 г. главарь партизан шейх Омар Мухтар был взят в плен и по скорому приговору трибунала повешен. Вскоре после этого мятеж прекратился.

Третий пример партизанских войн - Рифский эмират: когда партизанские действия начинались успешно, а в конце были столь же успешно подавлены.

В 1921 г. вождь берберского (точнее, рифского) племени бени уриагиль, Мухаммед ибн Абд аль-Крим аль-Хаттаби (более известный как Абд аль-Крим), начал войну против властей Испанского Марокко.

Абд аль-Крим был личностью незаурядной. Родился в 1882 г. в семье вождя (каида) племени, получил прекрасное богословское образование. Был преподавателем, судьей, затем главным исламским судьей в Мелилье, с 1914 г. - редактор газеты "Телеграма дель Риф". В годы Первой мировой содействовал транспортировке оружия, поставлявшегося германцами берберским племенам, воевавшим против властей Французского Марокко. После смерти отца в 1920 г. стал вождем племени.

Начало интересующих нас действий относится к маю-июлю 1921 г., когда партизанские отряды рифских племен начали нападать на колонны и посты испанских войск. Бойцов у Абд аль-Крима было не более пятисот, но они умудрились вытеснить армию испанцев численностью в 14 тысяч человек из многих населенных пунктов. Базировались партизаны в горах, а удары по испанцам наносили в долинах.

Силы партизан все наращивались, и в июле-августе 1921 г. они нанесли испанцам крупное поражение под Анвалом: убитых и раненых - 18 тыс. человек, пленных - 1100, партизанам достались 19504 винтовки, 392 пулемета и 129 пушек.

Это было в полном смысле слова уничтожением испанской армии в Марокко. После этого Абд аль-Крим создает свое государство - Рифский эмират. Себя он назначил не только эмиром, но и военным министром (визиром) и визиром внутренних дел. Помимо него в правительство эмирата входили еще четверо - главный визир, визиры финансов, иностранных дел и торговли.

В подчинении у него было двенадцать рифских племен. Главным требованием испанцам Абд аль-Крим выдвинул полностью очистить всю подвластную им территорию Марокко (28 тыс. кв. км. с населением 700 тыс., из которых цивильных испанцев было 40 тыс.), - кроме городов Сеута и Мелилья. Испанцы послушались и вскоре удерживали лишь побережье.

Основой такой блестящей победы послужила тактика внезапных набегов, умелой маскировки и снайперского огня с господствующих высот. В результате только в Сеуту испанцы при отступлении потеряли убитыми и пропавшими без вести свыше 17 тысяч. Тогдашний правитель Испании Примо де Ривера откровенно признал в газетном интервью: "Абд аль-Крим разбил нас". К слову сказать, командующий Каталонским военным округом Испании генерал Мигель Примо де Ривера совершил государственный переворот в сентябре 1923 г. в частности потому, что либеральное правительство Испании планировало дать автономию рифам и тем признать режим Абд аль-Крима. В своем официальном манифесте генерал Примо де Ривера объявил две цели: избавить Испанию от профессиональных политиков и решить марокканскую проблему.

Но вернемся к нашему партизану. Абд аль-Крим тем временем организовал регулярную армию численностью 5 тыс. человек, при этом все дееспособные мужчины в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет числились в резерве. Если объявлялась мобилизация, они обязаны были влиться в ряды армии со своими собственными винтовками, боеприпасами и запасом продовольствия на несколько дней.

Рифский эмират просуществовал как независимое государство почти четыре года. Во всем мире это был пример того, как могут добиться независимости угнетенные народы. Однако с конца 1924 г. у Абд аль-Крима возникли большие проблемы - исчезла помощь французов: до этого момента именно они поддерживали его борьбу против испанцев. Поддержка была и моральной, и материальной, хотя и скрытной. Во Франции и вообще в Европе раздувалось сочувствие к "освободительной борьбе рифов", эмират именовался не иначе как "республика", через международную зону Танжера шли поставки вооружения. Делали французы это не задаром - рассчитывали руками рифов распространить свое влияние на все Марокко.

Однако и у самого Абд аль-Крима возникло желание расширить пределы своего эмирата, и в первую очередь за счет подвластной французам долины Верги, откуда шла значительная часть продовольствия. Рифы стали совершать набеги в долину, и в конце 1924 г. командующий французскими войсками в Марокко генерал Лиотэ для защиты долины построил линию укреплений, и в апреле 1925 г. французы начали боевые действия против армии эмира. В июле французы и испанцы договорились о совместных действиях против Абд аль-Крима. Исход войны определило применение европейцами видов оружия, против которых партизанам воевать было нечем: авиации и бронетехники. Также сыграла свою роль блокада, лишившая эмират основных источников продовольствия, и подкуп ряда вождей племен рифов.

В октябре 1925 г. испанцы заняли столицу эмирата, Адждир, а в мае 1926 г. французы взяли Таргвист, где находился военный штаб Абд аль-Крима. Эмир предпочел сдаться и был отправлен в ссылку на французский остров Реюньон в Индийском океане. В 1947 г. был, правда, амнистирован, поселился в Египте и умер в почтенном возрасте в 1963 г.

Рассматривая историю успешных и неудачных партизанских войн, хочется вспомнить Бисмарка, который утверждал, что на своих ошибках учатся только дураки. Если бы все руководители партизан, борющихся за независимость своей родной страны, изучали опыт предшественников, успешных партизанских войн было не двенадцать процентов, а гораздо больше.

Первая мировая война явила всему цивилизованному миру невиданное до той поры кровопролитие, ужас газовых атак и тоскливый кошмар тысячекилометровых траншей, заполненных жидкой грязью. Одной же из главных и наиболее характерных особенностей той войны стала крайне низкая мобильность противоборствующих армий: ценой жизни сотен или даже тысяч солдат удавалось иногда продвинуться на считанные километры в глубь территории противника. Такое положение вводило профессиональных военных с обеих сторон в состояние бессильного бешенства, поскольку совершенно не походило на то, чему учили в военных академиях.

Окопная грязь не способна рождать героев, но без героев воюющий народ быть не может: идеологи государства обязаны регулярно поставлять образцы героизма и преданности своей стране, иначе у людей опускаются руки от лишений и исчезает агрессивность.

У французов таким национальным героем стал юный пилот-истребитель Жорж Гинемер, сбивший пятьдесят четыре вражеских самолета и героически погибший осенью 1917 года; у британцев символом военной романтики в конце войны неожиданно для себя оказался эксцентричный в поступках и ненавидевший военную форму профессиональный археолог и разведчик-любитель Лоуренс Аравийский, возглавивший партизанскую борьбу арабских племен в турецком тылу на Ближнем Востоке.
Германия явно проигрывала войну и потому нуждалась в героях еще острее. И в 1918 году такой герой появился – им стал полковник Пауль фон Леттов-Форбек. С именем этого офицера связана оборона наиболее ценной колонии Германской империи – Германской Восточной Африки (сегодня это территория Танзании).

Прибыв в страну в самом начале 1914 года, Леттов-Форбек еще не знал, что ему придется провести здесь несколько лет, ведя настоящую партизанскую войну. Неопытным он не был, штабным теоретиком-белоручкой его тоже назвать нельзя: еще в 1904-1906 годах он достаточно успешно воевал в Юго-Западной Африке (современной Намибии) с восставшими племенами гереро и готтентотов, а потому прекрасно знал все особенности ведения боя в условиях африканских кустарниковых пустошей. Еще раньше, на самой грани веков, в 1900-1901 годах, ему довелось участвовать в подавлении так называемого «боксерского восстания» в Китае.

Именно в этот период Леттов-Форбек успел хорошо изучить тактические качества британских войск – потом эти знания очень пригодились ему при организации партизанских рейдов по тылам англичан.
В августе 1914 года британские корабли обстреляли столицу колонии Дар-эс-Салам артиллерией главного калибра, продемонстрировав тем самым свои серьезные намерения и недвусмысленно намекнув на капитуляцию.
Немецкий губернатор не имел намерения вступать в боевые действия с англичанами, но был смещен со своего поста полковником Леттов-Форбеком, который, по сути, и принял на себя всю полноту власти в условиях военного времени. Полковник двинулся на север, проведя свои войска вдоль кенийской границы. При этом небольшие мобильные отряды Леттов-Форбека сумели нанести англичанам несколько поражений в боях местного значения.

В начале же ноября колониальные отряды германцев смогли даже отразить попытку высадки восьмитысячного англо-индийского десанта на стратегически важный порт Танга. Показательно, что под командой Леттов-Форбека в тот момент находилось чуть более тысячи человек, причем большинство из них составляли туземные солдаты-аскари.
Однако уже в следующем году полковник убедился в том, что явное количественное превосходство британских войск не оставляет германским отрядам ничего другого как вести классическую партизанскую войну и всячески избегать любых более-менее массовых операций, ведущихся классическими способами.

Основным составом в колониальных войсках немцев, как уже говорилось, были отряды солдат-туземцев, называвшихся аскари. Леттов-Форбек сумел даже организовать несколько постоянно действующих учебных лагерей по подготовке аскари.
Ведение длительной вооруженной борьбы в состоянии полной изоляции от метрополии представляло множество трудностей, в том числе и касающихся чисто местных особенностей. Например, немцам было очень трудно подготовить сразу большое количество аскари, поскольку местные жители-африканцы очень чутко реагировали на военную ситуацию и интуитивно становились на сторону более сильных. Аскари имели также свои обычаи и привычки, к которым поневоле нужно было приноравливаться европейцам.
Например, сам Леттов-Форбек упоминает в своих мемуарах такой случай: во время трудного ночного восхождения на гору Касигао, проходившего в крайне тяжелых условиях, один из аскари заметил, что германский офицер сильно расцарапал себе лицо, продираясь через колючий кустарник.
Реакция туземного солдата была своеобразной: он снял свой чулок, который не менял уже дней пять, и им заботливо отер лицо своего офицера. К чести немца, он лишь слегка удивился эксцентричному поступку подчиненного. Сам аскари тут же пояснил, что это древний военный обычай и что так делается только для истинных друзей.

Вообще это была несколько странная война, особенно если сравнить ее с тем, что в это время происходило на европейском театре боевых действий. Для обслуживания каждого европейца в условиях партизанских рейдов приходилось по пять-семь человек цветных слуг. Один человек готовил пищу и исполнял обязанности денщика, а остальные несли на себе запасы одежды, продукты, палатку, постель и другие вещи. Главное различие между мирным и военным временем для путешествующего по Восточной Африке германского офицера состояло в том, что в обычных, мирных условиях его сопровождало бы примерно в два раза большее количество цветных слуг.
Но несмотря ни на что немногочисленным кайзеровским офицерам удалось сформировать сильные и эффективные в бою колониальные войска, вполне способные вести активные партизанские действия в местных условиях.

Эмпирическим путем немцы пришли к выводу о том, что следует не распылять свои основные силы, а действовать преимущественно небольшими партрулями. «В дальнейшем эти патрули ценились очень высоко. Из Энгаре Нероби маленькие смешанные отряды численностью от 8 до 10 человек европейцев и аскари обходили лагеря противника, который продвинулся до Лонгидо, и действовали на его сообщениях с тылом.
Благодаря добыче, взятой у Танги, мы располагали телефонными аппаратами; эти отряды включали их в английские телефонные провода и выжидали, пока мимо не проходили большие или меньшие неприятельские отряды или транспорты, запряженные быками. Противник обстреливался из засады с расстояния 30 метров, брались пленные и добыча – и патруль исчезал снова в бесконечной степи» , - писал потом Леттов-Форбек.
Когда в результате нескольких налетов удалось получить некоторое количество лошадей и мулов, были образованы две конные роты, которые в виде довольно сильного партизанского отряда высылались в длительные поиски по обширным степным районам, находившимся к северу от горы Килиманджаро.

Этот отряд доходил до Угандийской и Магадской железных дорог, разрушая мосты, нападая на сторожевые посты, подрывая железнодорожное полотно и производя иного рода диверсии на путях сообщения между железной дорогой и вражескими лагерями.
В то же время пешие патрули, высылавшиеся в области к востоку от Килиманджаро, для выполнения тех же задач в течение многих дней должны были продвигаться пешком через густой кустарник и вражеское охранение. Обычно они состояли из одного или двух европейцев, трех-четырех аскари и пяти или семи носильщиков. Их рейды длились иногда более двух недель.

Леттов-Форбек вспоминал о действиях этих пеших патрулей так: «Им приходилось пробираться через неприятельское охранение, и их часто выдавали туземные шпионы. Несмотря на это, они большей частью достигали цели, иногда проводя в рейде более двух недель. Для такого небольшого числа людей одно убитое животное или незначительная добыча представляли существенную помощь. Несмотря на это, лишения и жажда при нестерпимой жаре были так велики, что много раз люди умирали от жажды. Плохо обстояло дело, когда кто-нибудь заболевал или был ранен; часто, несмотря на все желание, не было никакой возможности его транспортировать. Переноска тяжелораненых от Угандийской железной дороги через всю степь до немецкого лагеря, если это случалось, представляла неимоверные трудности. Это понимали и цветные, и бывали случаи, когда раненый аскари, вполне осознавая, что его оставляют на съедение многочисленным львам, не жаловался, когда его бросали в кустах, а, наоборот, отдавал товарищам оружие и патроны, чтобы, по крайней мере, не погибли они. Эта патрульная деятельность все более и более совершенствовалась. Росло знакомство со степью, и наряду с патрулями, которые действовали скрытно, избегали столкновений и занимались взрывами на железных дорогах, развивали деятельность боевые патрули. Они, состоя из 20-30 и больше аскари, иногда вооруженные одним или двумя пулеметами, искали неприятеля и старались нанести ему потери в бою. При этом в густом кустарнике дело доходило до таких неожиданных столкновений, что наши аскари иногда буквально перепрыгивали через лежащего противника и таким образом снова появлялись у него в тылу. Влияние этих предприятий на развитие предприимчивости и готовности к бою было у европейцев и цветных так велико, что после серии успехов трудно было бы найти армию с лучшим боевым духом» .

Организовывая такие диверсионные рейды, немецкие офицеры удачно использовали в своих целях прекрасные охотничьи способности и воинственный дух аскари. Помимо этого, активно использовалось и тщеславие африканцев: все отличившиеся в боях туземные солдаты оперативно получали награды или повышение в чине. Такой грамотный подход к работе с «человеческим материалом» не мог не дать своих плодов: в течение всей войны чернокожие солдаты отличались удивительным доверием и привязанностью к своим германским офицерам.

Постепенно тактика и техника немецких «партизан» совершенствовались. «Наша техника также не оставалась без дела. Ловкие фейерверкеры и оружейные мастера совместно с заводскими инженерами непрестанно изготавливали новые аппараты, годные для порчи железных дорог. Некоторые из этих механизмов взрывались лишь после того, как по ним проехало определенное число осей.

При помощи последнего устройства мы рассчитывали на разрушение паровозов, так как англичане ради безопасности начали ставить перед ними одну или две платформы, груженные песком. В качестве взрывчатого материала на плантациях имелся в большом количестве динамит, но гораздо более действенными оказались захваченные при Танге подрывные патроны».

Несколько удивленные столь упорным сопротивлением незначительных германских сил, англичане стали разрабатывать атаки немецких войск в районе горы Килиманджаро. Но Леттов-Форбек тем временем эвакуировал большую часть своих отрядов и наиболее ценное оборудование на юг и стал без спешки готовиться к продолжению партизанской войны.

Англичане вынуждены были вспомнить уроки англо-бурской войны и вырабатывать тактику противопартизанской борьбы, чтобы защитить стратегически важную Угандийскую железную дорогу. Проведение этой «спецоперации» британцы поручили специалисту – бывшему предводителю бурских повстанцев в период англо-бурской войны генералу Яну Смутсу.
«По обе стороны железной дороги англичане расчистили широкие полосы, которые с внешнего края были огорожены сплошной засекой из колючего кустарника. Затем примерно через каждые два километра были устроены крепкие, снабженные искусственными препятствиями блокгаузы, или укрепления, из которых патрули должны были постоянно обследовать железнодорожное полотно. Наготове держались особые отряды, силой в роту или больше - для немедленной переброски в специальных поездах при получении сообщения о нападении на какой-либо пункт железной дороги. Кроме того, в нашу сторону были выдвинуты прикрывающие отряды, которые пытались отрезать наши патрули при их возвращении с железной дороги - как только об этом сообщали шпионы или посты, расположенные на возвышенных пунктах», - вспоминал потом Леттов-Форбек.

Забегая вперед, скажем, что все эти мероприятия англичан не дали в конечном итоге утешительных результатов. И даже опыт бывшего партизана генерала Смутса не мог существенно изменить общую картину «малой войны» в Восточной Африке. Здесь мы видим, кстати, один из наиболее явных парадоксов партизанской войны: даже очень опытные вожди партизанского движения, став генералами регулярной армии, в борьбе с партизанами начинали допускать точно те же ошибки и промахи, как и их давние противники.

На высотах юго-восточнее Касигао и вплоть до берега моря и дальше в области прибрежных поселений также были расположены английские лагеря, против которых, в свою очередь, направлялись действия германских патрулей и «летучих отрядов». Леттов-Форбек стремился непрерывно вредить противнику, заставляя его принимать меры защиты и, таким образом, связать его силы именно здесь, в области Угандийской железной дороги.
С этой целью были созданы опорные пункты для немецких боевых патрулей; в первую очередь - от побережья до Мбуджуни (на дороге Тавета - Вой). Такая же работа проводилась и в более северном районе. Неприятельский лагерь у Мзимы в верховье реки Тсаво и его сообщения с тылом, шедшие вдоль этой реки, являлись постоянными объектами диверсий, осуществляемых как патрулями, так и более крупными отрядами немцев.

Тем не менее в марте 1916 года генерал Смутс при поддержке английских и бельгийских войск начал решительное наступление двумя колоннами от границы с Кенией в глубину немецких владений. К августу подразделения буров достигли гор Морогоро и перерезали железную дорогу, соединявшую порт Кигома на озере Танганьика с морским побережьем. Чтобы не попасть в окружение, немцы были вынуждены оставить противнику Дар-эс-Салам и отступить на юг, в долину реки Руфиджи.

Впрочем, на этом основные успехи буров и закончились: люди были вымотаны тяжелыми переходами, и кроме того, вряд ли все буры из недавних врагов Британской империи стали ее ярыми союзниками, готовыми отдать жизнь за английскую королеву. В скором времени сам генерал Смутс был отозван из Африки, а следом за ним уехали и большинство южноафриканцев.

Покидая Восточную Африку, Ян Смутс был искренне уверен, что Леттов-Форбек долго не продержится, однако все получилось совсем наоборот. После отъезда Смутса, главного специалиста англичан по борьбе с партизанами, у немцев остался только один основной противник – недостаток продуктов, боеприпасов и фуража.

Впрочем, со всеми этими трудностями немецкие «рейнджеры» уже научились справляться. Запасы продовольствия пополнялись с помощью охотничьих команд, добывавших в степи буйволов, слонов и антилоп. Сахар заменили большим количеством дикого меда, а соль смогли получать, выпаривая на берегу морскую воду. Африканские женщины пряли из местного хлопка ткань, которая шла на одежду, мастерские шили обувь из кожи убитых животных, и даже дизельное топливо местные умельцы научились гнать из кокосовых орехов.
Несколько немецких миссионерских госпиталей, находившихся на юге, были быстро и эффективно перепрофилированы, превратившись в полевые лазареты, оказавшие «партизанам» Леттов-Форбека неоценимую помощь. Показательно, что немцы сумели даже наладить поточное производство хинина – основного в то время средства для борьбы с тропической лихорадкой и малярией: редкий европеец мог в условиях тропиков не заболеть этими распространенными недугами.

Тактика и стратегия Леттов-Форбека полностью укладываются в каноны классической партизанской войны – организованно отступая перед превосходящими силами противника, германские отряды постоянно искали возможности нанести своему врагу ущерб. Впрочем, внутренняя закваска прусского офицера, воспитанного на теории «классической» войны Клаузевица, иногда давала себя знать, и тогда Леттов-Форбек отваживался на открытый бой.

Так, в октябре 1917 года, получив от своих разведчиков информацию, он закрепился на выгодной и хорошо приспособленной для обороны позиции возле поселка Махива. Ожидаемые немцами фронтальные атаки британцев не заставили себя ждать. Командовавший британскими частями в этом районе генерал Бивз обычно не баловал своих противников тактическими изысками, предпочитая бить врага в самое сильное место и ломиться вперед сквозь оборону, невзирая ни на какие потери.
Результат такой тактики не заставил себя ждать: за четыре дня боев англичане потеряли более полутора тысяч человек (четверть корпуса), в то время как у немцев число убитых и пропавших без вести составило всего около ста человек; были захвачены многочисленные трофеи, включая драгоценные для всякого партизана патроны и даже пулеметы.

Несмотря на явный успех, эти потери, совершенно мизерные по меркам большой войны, заставили полковника задуматься над тем, как ему воевать дальше, поскольку убыль в боеприпасах, оружии, живой силе и особенно в грамотном офицерском составе восполнить было крайне трудно.
Июль 1918 года ознаменовался еще одним оперативным успехом немцев и их чернокожих аскари, которые захватили один из наиболее важных железнодорожных узлов. Чтобы сбить со следа преследующие их британские части и избежать трудной переправы через большую реку Замбези, германцы резко изменили направление своего движения и быстрым маршем двинулись на север.

Однако здесь произошло непредвиденное: удар нанес враг невидимый и беспощадный – распространенный тогда грипп-«испанка». Большая часть немецких отрядов оказалась поражена этим инфекционным заболеванием. После эпидемии в распоряжении Леттов-Форбека осталось всего менее двух сотен немцев и около полутора тысяч аскари.

Стремясь всеми силами оторваться от врага и дать передышку ослабленным после эпидемии бойцам, полковник повел свои войска через северный берег озера Ньяса на территорию Британской Родезии. О том, что этот новый партизанский рейд проходил вполне успешно, говорит хотя бы такой факт: 11 ноября 1918 года, в тот самый день, когда обессиленная войной Германия вынуждена была пойти на перемирие, колониальные войска кайзера под командованием Леттов-Форбека с боем взяли населенный пункт Касама.

Но это уже был последний боевой успех немецких «партизан» - на следующий день британский генерал Девентер, главнокомандующий военными силами региона, официально уведомил Леттов-Форбека о прекращении боевых действий.
В Германии полковника встречали как национального героя. Уже здесь он узнал, что разработанная им стратегия блестяще себя оправдала. Такие классические приемы партизанской войны, как оперативная гибкость и тактическая импровизация, использование количественного превосходства противника против него самого и полная автономность в тыловом обеспечении своих войск, позволили удерживать на второстепенном театре военных действий непропорционально большое количество сил и средств союзнических войск.

В самом деле, в самые лучшие периоды численность солдат и офицеров у Леттов-Форбека не превышала четырнадцати тысяч человек, в то время как против них действовала более чем трехсоттысячная группировка английских, бельгийских, португальских и южноафриканских войск.

В стратегическом и геополитическом масштабе мировой войны деятельность Леттов-Форбека оказалась почти незаметной. В этом отношении сразу же напрашивается параллель с другим знаменитым современником – Томасом Лоуренсом Аравийским, партизанская стратегия которого, хотя и позволила британским войскам добиться оперативного успеха на территории Малой Азии, в конечном итоге не сыграла сколько-нибудь значимой роли в масштабе всей войны.

Послевоенная судьба полковника Леттов-Форбека вполне типична для прусского офицера старой кайзеровской закалки: сразу же после своего возвращения из Восточной Африки он возглавил так называемые «Свободные корпуса» - добровольческие отряды, подавлявшие коммунистическое восстание в Гамбурге. Затем, занимая должность командующего войсками Мекленбурга, он принимал участие в капповском путче 1920 года.

После провала путча полковник ушел в отставку, но в последующие десять лет регулярно избирался депутатом рейхстага. Книга Леттов-Форбека «Мои воспоминания о Восточной Африке», написанная им в 1920-х годах, не имела какой-либо литературной ценности, поскольку все события изложены там сухим и четким военным языком, с минимумом эмоций и лирических отступлений.
В то же время нельзя сказать, что эти мемуары не внесли какого-либо вклада в теорию «малой войны»: в 1920-1930-е годы русский перевод книги кайзеровского полковника входил в число основных источников при подготовке советских диверсантов – наравне с книгами Дробова, Каратыгина, Дениса Давыдова и Лоуренса Аравийского.

К чести Леттов-Форбека нужно сказать, что нацистом он так и не стал, хотя всю жизнь, как и большинство тогдашних немцев, был убежденным националистом. От предложенной ему Гитлером должности посла в Лондоне он категорически отказался, поэтому во время Второй мировой войны жил под опекой своей дочери как частное лицо.
Потеряв за время войны обоих сыновей, Леттов-Форбек не мог испытывать каких-либо теплых чувств к нацистскому режиму. В то же время он продолжал поддерживать дружеские отношения со своим бывшим врагом Яном Смутсом, чьи продуктовые посылки из Южной Африки очень пригодились старому солдату в самые трудные послевоенные годы.

В 1964 году, уже незадолго до своей смерти, Пауль фон Леттов-Форбек вновь приехал в Восточную Африку. Бывшие аскари, состарившиеся вместе со своим командиром, устроили ему самый теплый прием. Бывший полковник еще раз прошел по местам давних боев и рейдов, которые поставили его в число наиболее успешных партизанских командиров в мировой военной истории.

ПЫ.СЫ : Когда в 1964 году прославленный генерал Леттов-Форбек умер, то бундестаг ФРГ решил сделать красивый шаг – разыскать в Африке оставшихся в живых чернокожих германских партизан, и выплатить им премию за беззаветную службу Империи.
В Танзанию, в город Дар-эс-Салам вылетел банковский представитель. И там он столкнулся с трудностью – КАК (!?) можно определить, что данный пожилой человек воевал под началом легендарного командира? Времени-то прошло много – 46 лет. Многие бойцы уже умерли. Ни у кого не осталось подтверждающих документов.
Тогда старые солдаты-негры стали приносить ветхие куски-ошмётки германской униформы – в знак подтверждения своей службы. Но, к сожалению, это не могло служить доказательством.

И тогда банкир нашёл выход. Он сам был участником Первой Мировой. И каждого пришедшего за деньгами он стал проверять на знание строевой подготовки и на правильное выполнение команд. Оказалось, что никто из негров НЕ ЗАБЫЛ ни единой команды на немецком языке.
«Рав-няйсь!», «смир-но!», «нале-во!», «напра-во!», «кру-гом!», «заря-жай!», «коли-руби!», «стой! раз-два!» - всё это старые солдаты выполняли правильно и с большой охоткой. За что и получили обещанную премию.
Вот так вот, военная муштра не забывается! Муштра – она и в Африке муштра