Аварская письменность. Василиса явикс - интеллектуальная поисковая система

Средневековый Дагестан являлся крупнейшим центром арабо-мусульманской культуры на Северном Кавказе. Исторический процесс распространения (VII–XVII вв.) и в дальнейшем укрепления позиций Ислама в регионе сопровождался процессом всевозрастающего проникновения книжной культуры на восточных (арабском, персидском и тюркских) языках.

Арабский язык и арабская литература стали составной частью культуры дагестанских народов. Приобретя статус языка науки, литературы, образования, делопроизводства, актовых материалов, частной и официальной переписки, арабский язык исполнял в регионе многоязычном и полиэтническом по своему составу роль lingua franca. Этот факт свидетельствует о высоком уровне развития духовной культуры «принимающей» стороны, который позволил ей не только блестяще усвоить арабо-мусульманскую литературу, но и на её базе создать собственно дагестанскую арабоязычную, персоязычную и тюркоязычную литературу. Богатейшая литература, созданная дагестанскими учёными, поэтами, богословами, составляет уникальный фонд книжной культуры Дагестана.

Арабская литература «для Кавказа не была экзотикой или завозным украшением внешней учёности, ею действительно жили».

С развитием и расширением влияния арабского языка связано создание местной, оригинальной литературы на арабском языке, первые образцы которых относятся к X в. В Дагестане происходили историко-культурные процессы идентичные таковым в Средней Азии, Иране, Индии, Испании, т. е. в странах Арабского халифата. Общие закономерности развития духовной культуры и национальная специфика ярко выражены в литературах народов, объединённых арабо-мусульманской культурой. В научных работах видных учёных-востоковедов подчеркивается мысль о национальном своеобразии арабоязычной дагестанской литературы, отразившей всё жанровое многообразие восточной средневековой литературы. Говорить о количественном срезе не приходится, учитывая антирелигиозную политику, уничтожение мечетей, примечетских школ, медресе, частных и мечетских книжных собраний. Рукописи целенаправленно уничтожались, а те, которые с целью сохранения были их владельцами закопаны или спрятаны в пещерах и ущельях, безвозвратно утеряны. Уцелела лишь малая толика некогда богатых книжных собраний.

Параллельно с созданием дагестанскими учёными арабоязычных трудов шёл процесс адаптации алфавита арабского языка к фонетическим особенностям дагестанских языков. Трудно переоценить роль аджамской письменности в развитии национальных языков и литературы. Мы видим это, в частности, на примере письменной культуры Средней Азии, Кавказа, Башкирии, татар Поволжья, Крыма и Прибалтики.

Известный учёный-арабист М.-С. Саидов заложил основы для изучения истории аджамской письменности народов Дагестана. Благодаря его неустанному труду были выявлены, расшифрованы и введены в научный оборот многочисленные письменные памятники на национальных языках Начатое им дело с большим успехом продолжает старший научный сотрудник Центра востоковедения ДНЦ РАН А.А. Исаев. Им собран, систематизирован и издан ценный материал по рукописному и печатному наследию на аджаме, составлен каталог печатных книг на языках народов Дагестана.

К наиболее ранним из сохранившихся письменных памятников на аджаме относятся эпиграфические надписи ХIII в. В качестве примера можно привести надпись на стене мечети сёл. Корода, обнаруженная Т.М. Айтберовым и А.И. Ивановым. Надпись двуязычна (на арабском и аварском языках) и содержит обращение к жителям селения не нарушать условий вакфа. Ранние записи на аджаме представляют собой отдельные слова, выражения и целые предложения на дагестанских языках, написанные на полях или между строк арабоязычных сочинений в виде примечаний, комментариев к арабским словам и выражениям или их переводов. Обнаруженное М.-С. Саидовым завещание на арабском языке аварского нуцала Андуника своему племяннику и наследнику Булач-нуцалу содержит 16 аварских слов. Завещание написано Алимирзой из сел. Анди в 1485 г. Аварские слова переданы буквами арабского алфавита без использования дополнительных значков к ним.

Глоссы и толкования на даргинском языке отмечены на полях сочинений ал-Газали, переписанных в Дагестане в 1493, 1497 и 1507 г. Идрисом, сыном Ахмада из с. Акуша. Так, на полях и между строк сочинения ал-Газали «Минхадж ал-‘абидин» вышеуказанным переписчиком оставлены более тысячи даргинских слов и выражений и несколько слов лакского языка. Эти записи представляют интерес и тем, что позволяют проследить попытки приспособления арабского алфавита к специфическим звукам даргинского языка.

На лакском языке сохранился перевод поэмы «ал-Бурда» арабского автора ХІІІ в. ал-Бусири. Рукопись была найдена М.-С. Саидовым в сел. Гапшима Акушинского района. Перевод на лакский язык дан не в виде связного текста, а в форме переводов отдельных слов арабского текста. Рукопись не датирована, однако исследование палеографических данных рукописи и языковых особенностей текстов позволяют отнести записи к XV–XVІ вв.

На кумыкском языке обнаружены записи в арабских сочинениях «Китаб ал-куттаб» Али бин Мухаммад ал-Йаздави и «ал-Кафийа фи-н-нахв» Ибн ал-Хаджиба, переписанных дагестанскими переписчиками в кон. XV в. Известно письмо кумыкского феодала Сунтанмута, адресованное русскому царю Алексею Михайловичу в 1654 г., написанное аджамским письмом.

В последующие столетия арабский язык в Дагестане постепенно утрачивает монопольное положение языка науки и литературы, уступая свои позиции национальным языкам и аджамской письменности. Сохранились до наших дней сочинения на дагестанских языках ХVI–ХVIII вв. – исторические хроники, художественная литература, медицинские справочники, словари, богословские сочинения, эпистолярные источники.

Больших успехов в изучении дагестанской литературы на аджаме, помимо вышеназванных, достигли дагестанские учёные С.М Хайбуллаев, А.Г. Гусейнаев, И.Х. Абдуллаев, С.Х. Ахмедов, Г.М.-Р. Оразаев, А.М. Муртазалиев, А.Т. Акамов и др. Сотрудниками Центра востоковедения издан «Каталог рукописей на языках народов Дагестана, хранящихся в Рукописном фонде Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН», в котором дано научное описание аварских, даргинских, кумыкских и лакских сочинений на аджаме.

Итак, зарождение и развитие аджамской письменности в Дагестане представляет собой сложный и длительный исторический процесс. Пути приспособления алфавита арабского языка к фонетическим особенностям родных языков у разных дагестанских народов имеют сходный характер. Сложность заключалась в невозможности передачи 28-мью буквами арабского алфавита фонетическое многообразие дагестанских языков, в которых имеются 40 и более звуков. Две-три фонемы изображались в письме одной графемой, что создавало трудности при чтении, которое превращалось, да и теперь превращается в разгадывание ребусов. Чтение аджамского письма требует внимательности и большого практического опыта. Многие учёные средневекового Дагестана предпринимали попытки унифицировать аджамское письмо.

Приведу хрестоматийные примеры: Тайгиб, сын Омара из сел. Харахи (ХVI в.) – учёный, автор многочисленных комментариев к сочинениям по грамматике арабского языка, логике, фикху. Шабан, сын Исмаила из сел. Обода (ХVII в.) – учёный-арабист, чья школа была известна далеко за пределами Аварии. Мухаммад, сын Мусы из сел. Кудутль (сер. ХVII – нач. ХVIII в.) – известный учёный, автор сочинений на арабском и аварском языках. Сохранились письма, научные труды и литературные произведения, написанные ими на аджаме. По работам этих учёных и многих, многих других можно проследить закономерности использования арабских букв со специальными дополнительными значками, пути совершенствования и эволюционные изменения в аджамской письменности.

Весомый вклад в совершенствование аджамской письменности внёс Дибир-кади из Хунзаха (1742–1817). Как отмечает Саидов М.-С., «алфавитом Дибир-кади аварцы пользовались без особого изменения и реформы вплоть до революции».

Дибир-кади является автором лексикографических трудов, сочинений религиозного содержания, поэтических произведений на арабском, персидском, тюркском и аварском языках, переводчиком с арабского и персидского языков художественных сочинений и научных текстов, переписчиком множества арабских научных трактатов. Полное имя Дибир-кади – Мухаммадшафи, сын Максуда-кади ат-Талти ал-Хунзахи ал-Авари ад-Дагистани. Дибир-кади родился в селении Хунзах, в семье учёного Максуда-кади и вырос в семье потомственных кадиев и учёных. Начальное образование он получил у своего отца, далее учился у Хасана из Кудали и Махада из Чоха, крупных дагестанских учёных, имевших свои школы, учеников. Учёба у известных по всему Дагестану учёных дала Дибир-кади фундаментальные знания во многих областях средневековой науки. Он совершенствовал своё образование в Иране, Сирии и Турции. Дибир-кади прекрасно владел арабским, персидским, турецким и грузинским языками. Знание восточных языков позволило ему постичь глубоких познаний в области мусульманской юриспруденции, логики, богословских наук, астрономии, грамматики вышеназванных языков, художественной прозы и поэзии на этих языках.

Дибир-кади известен и как профессиональный переводчик. Сочетание поэтического дара и профессионализма переводчика наилучшим образом отразились в его художественных переводах на аварский язык. Он перевёл сборник нравоучительных рассказов животного цикла «Калила и Димна» с арабского языка на аварский язык. Сохранились его переводы персидских лирических стихов (автор не указан) на арабский и аварский языки.

Стихи, записанные Дибир-кади на аджаме, ценны тем, что являются автографом и имеют большое значение как один из сохранившихся образцов перевода стихов классиков персидской литературы на аварский язык.

Дибир-кади принадлежат стихи религиозного содержания на аварском языке, которые можно условно назвать «мава‘из» – проповеди.

Работа Дибир-кади в области составления двуязычных и трехъязычных словарей положила начало развитию лексикографии в Дагестане как науки. Перу Дибир-кади принадлежат словари персидского, арабского, тюркского и аварского языков. Среди них несколько небольших по объёму лексикографических работ, написанных в 1196/1781–82 г. в Панахабаде. Они собраны в одну сборную рукопись и не имеют авторских названий. Это: арабско-персидский словарь с подстрочным переводом на тюркский язык; словарь арабских слов и выражений с переводом их на персидский язык; словарь арабского, персидского, тюркского и аварского языков; словарь тюркского языка с подстрочным переводом на персидский, арабский и аварский языки. Аварские слова приведены под тюркскими и персидскими и арабскими словами в качестве их эквивалентов. Толкуемые слова объединены по тематическому признаку и охватывают широкий круг лексики, связанной с трудовой деятельностью человека, с флорой, фауной, географическими и космографическими представлениями. В отдельную главу включены прилагательные и глаголы. Дибир-кади приводит 179 глаголов аварского языка в инфинитивной форме в качестве соответствий глаголов персидского, арабского и тюркского языков, передающих самый разнообразный спектр действий и состояний человека. Дибир-кади работал над этими словарями в Панахабаде, в доме карабахского правителя Ибрахим-хана с 12 июля – по 10 августа 1782 г.

«Маджма‘ ал-’асам» – («Собрание слов») – персидско-арабско-тюркский словарь. В «Маджма‘ ал-’асам» получил отражение довольно значительный лексический материал аварского языка. Мы насчитали 137 аварских глаголов в инфинитивной форме, со значением движения, действия и состояния.

«Маджму‘ ал-лугат» – («Собрание языков») – персидско-тюркский словарь, в котором местами даны арабские эквиваленты персидских слов.

Словарь «Маджму‘ ал-лугат» разбит на разделы и главы, лексический материал распределён по грамматическим признакам: глаголы, прилагательные и имена существительные. И в данном словаре, как и в предыдущем, приведено довольно большое количество слов на аварском языке. Это – обозначения природных явлений, продуктов земледелия и садоводства, птиц, зверей, человека (названия частей тела), орудий труда.

Включение грамматических пояснений и широкого круга лексики аварского языка служило задачам создания учебного пособия для обучения местного населения восточным языкам.

Самым крупным, фундаментальным лексикографическим трудом Дибир-кади является трехъязычный толковый словарь «Джами‘ ал-лугатайн ли та‘лим ал-’ахавайн» – «Камус фарси-‘араби-турки» («Собрание двух языков для обучения двух братьев») – «Персидско-арабско-тюркский словарь» . Этот толковый словарь был составлен в учебных целях, по указанию Умма-хана Аварского, т. к. была необходимость подготовки для ханской канцелярии переводчиков со знанием персидского и тюркского языков. Задуман словарь был как персидско-тюркский, но т. к. лексика арабского языка нашла в нем такое же отражение, что и лексика вышеназванных языков, то фактически получился трехъязычный словарь.

Словарь Дибир-кади содержит лексику аварского языка на более 80 страницах. Она передана отдельными словами, выражениями и самостоятельными предложениями. Слово на аварском языке дано в тексте словарной статьи в качестве эквивалента основного толкуемого слова. Например: «[фондок] – в «ад-Диван» указано на использование этого слова в трёх языках. Это – известный плод, в аварском языке он называется «хас цIулакьо» («парс цIулакьо») . Чаще всего аварские слова, включённые в словарные статьи, представляют собой заимствования, к примеру: «[сорондж] – слово огласовано двумя даммами и сукуном над «ан-нун», означает «разновидность красного цвета». Слово является общим для трех языков, употребляется также в аварском языке» . Другой пример: «[азад] пишется с маддой, это – форма прошедшего времени от глагола [азадан] – освобождать, отпускать на свободу, используется также в значении «свобода», по-тюркски – [тархан], оно применяется и в персидском языке, часто встречается в сочинении «Тарих-е Чингиз-хан». Это слово употребляется также в аварском языке – [тархъан], оно является общим для этих языков, а Аллах самый знающий».

Описательным путём дано в нескольких местах написание аварских слов, например: «[нушадар]… в нашем аварском языке это слово пишется без /долгого гласного/ «у» и с огласовкой «и» для буквы «ан-нун»».

Известно, что им были составлены разговорники – аварско-азербайджанский, аварско-лакский и аварско-грузинский. На сегодняшний день мы ими не располагаем.

Лексикографические труды Дибир-кади представляют ценность для изучения истории персидской, арабской и тюркской лексикографии, а также для изучения истории развития аварского языка на аджамской графике.

Дибир-кади своим творчеством внёс неоценимый вклад в историю развития аварского языка и литературных письменных традиций. Ему принадлежит заслуга в систематизации и усовершенствовании аджамской письменности. Сохранился аджамский алфавит с внесёнными Дибир-кади изменениями.

И в дальнейшем аджамский алфавит продолжал дополняться и видоизменяться. Так, по распоряжению имама Шамиля была создана специальная комиссия для выработки единой системы передачи на письме отдельных букв. В комиссию входили Лаченилав, учёный-факих, муфтий и учитель имама Шамиля, учёный-арабист Али из Кульзеба и др.

В кон. ХIХ – нач. ХХ в. дагестанскими учёными был создан так называемый «новый аджам». Новшество состоялось в том, огласовки были заменены буквенными обозначениями внутри слова, что облегчало чтение. Аджамское письмо, несмотря на его несовершенство, было широко распространено среди народа. На аджаме были созданы исторические сочинения, медицинские трактаты, разнообразная учебная литература, художественная проза и поэзия.

Начиная с 70-х г. ХIХ в. в Дагестане начинают функционировать типографии. В типографии «Каспий» А.М. Михайлова в Порт-Петровске (ныне г. Махачкала) издавались книги не только на русском языке, но и на арабском и национальных языках. Благодаря энтузиазму дагестанских просветителей и учёных М. Мавраева, А. Акаева, И. Абакарова и И. Нахибашева начали издаваться в большом количестве арабографические сочинения дагестанских авторов. Типографскому делу они учились у известного просветителя И. Гаспринского, первые книги на языках народов Дагестана были изданы в Бахчисарае и Симферополе. С открытием типографий начинается новый этап развития книжной культуры в Дагестане.

Богатая рукописная и печатная продукция народов Дагестана на аджамской письменности является ярким подтверждением высокого уровня многовекового опыта научной и художественной мысли народов Дагестана.

Алибекова П.М.
ИЯЛИ ДНЦ РАН (Махачкала)

• 1029 просмотров

Многие молодые кубачинцы, по независящим от них причинам, не знают родного языка.

В настоящее время, когда идет возрождение духовной культуры, истории, языка малых этнических групп, обостряется чувство языка, тяга к родному языку и у кубачинцев. Это естественно, ведь известно, что народ жив до тех нор, пока у него есть родной язык. Потеря языка - это утрата этнической цельности народа. А кубачинцы любят свой аул, свой «материнский» язык. И, наверное, каждый кубачинец, плохо знающий или вообще не владеющий родным языком, хотел бы научиться разговорным навыкам. В этом ему может помочь данный разговорник.

По языку кубачинский этнос относится к даргинцам. Известно, что среди дагестанских языков даргинский - один из многодиалектных языков. Здесь представлены диалекты, близкие друг к другу и совсем отдаленные. Это положение довольно точно отражает специфику, сложившуюся в даргинском языке(Как известно, даргинский язык (в основе которого лежит акушинский диалект) - язык сглаженный, легкий, менее сохранивший признаки исконности, архаичности. Здесь нет признаков смешения разных диалектов даргинцев. Не так. например, у лакцев, литературный язык которых вбирает в себя черты всех диалектов. Как считают языковеды, существенные данные об исконности даст изучение диалектов.)
Некоторые диалекты почти непонятны носителям других диалектов. Таков и кубачинский. «Кубачинцы говорят на каком-то особенном и непонятном для соседей языке», - считали некоторые ученые и поэтому приписывали им французское, генуэзское, греческое происхождение.

На самом деле в силу глубоких фонетических и морфологических изменений он значительно отличается от других даргинских диалектов, представители которых - акушинцы, урахинцы, кайтагцы и другие - не понимают кубачинскую речь. Видимо, это и послужило причиной создания своеобразного мифа об особом языке кубачинцев.

Сложности языка кубачинцев вызваны фонетическими особенностями, отсутствующими у других и создающими определенные трудности для понимания. Остановимся на наиболее значительных:

Даргинский алфавит:

Аа, Бб, Вв. Гг, Гъ гъ, Гь гь, Г1 г1, Дд, Ее, ё, Жж, Зз. Ии, й, Кк, Къ къ, Кь кь, K/ к/, Лл, Мм, Нн, Оо, Пп, Рр, Сс, Тт, T/ т/, Уу, Фф, Хх, Хъ хъ, Хь хь, XI x/, Цц, Ц/ ц/, Чч, Ч/ ч/, Шш, Щщ, ъ, ы, ь, Ээ, Юю, Яя.
Буквы ё, о, ы, ь употребляются лишь в зимствованниях из других языков.
В алфавит не включены удвоенные буквы кк, тт, хх и т. д., а также буква п/ (кьап/а - «шапка»).

1.В кубачинском диалекте представлены удвоенные или «сильные» согласные (геминаты), которых нет, например, в урахинском или акушинском диалектах:

2. В кубачинском диалекте выпадает звук р, часто вызывая долготу предшествующего гласного:

3. Выпадает звук x/ или комплекс px/:

4. Показатели женского рода (класса) у кубачинцев является й, у других даргинцев же р:

5. Даргинскому окончанию глагола (инфинитива) - ес в кубачин-ском соответствует - ий:

Проверьте произношение этих согласных в наиболее употребляемых словах:

гь	-	гьакка «дай», багьа - «цена», гьаъа - «скажи» (близкая к немецкому h)
гъ	-	гъа - «двадцать», гъам - «перец», Гъапур - мужское имя
г/	-	г/яб - «три», Г/яле(мужское имя)
кь	-	кьарик «бычок», кьай - «трава», кьанне - «поздно»
къ	-	къил - «линия», къап - «мешок», къаакъа - «камень»
к/	-	к/а - «бумага», бик/ - «голова», к/алам - «карандаш»
хь	-	хьунул - «женщина», уухьу - «море», хьур - «ветер»
хъ	-	хъал - «дом», хъай - «верх», хъяб - «шея»
x/	-	х/ям/я - «осел», Х/ялимат - женское имя.
г/	-	кьап/а - «шапка», п/ап/рус - «папироса»
т/	-	т/амса - «ковер», т/абак/ - «поднос»
ч/	-	ч/ала - «вилка», ч/ич/ала - «змея»
ц/	-	ц/а - «огонь», ц/алипан - «молния».

Современная письменность прошла достаточно длительный период становления. Какие-то из этих этапов происходили, непосредственно, на территории Дагестана, другие же реализовывались в соответствующих цивилизационных центрах, и приходили к нам, уже, в готовом виде. Первый, важный, этап через который прошли наши предки, это создание пиктографического письма. По сравнению, с более поздними вариантами, этот вид письма имел ограниченное применение. Одним из шедевров древней пиктографики является "Фестский диск" , обнаруженный на острове Крит. Его относят к 1700 году до новой эры, к периоду расцвета Минойской культуры , являвшейся родственной хуррито-урартской цивилизации. Остров Крит является, также, родиной первого слогового письма, не имеющего прямых потомков в наши дни. Это Линейное письмо А (до сих пор не расшифровано), от которого, в свою очередь, произошли дофиникийско-греческие алфавиты - микенский (Линейное письмо Б) и кипрский. Некоторое представление о пиктографии в наших краях могут дать, недавние,находки рядом с селением Великент, на севере Дербентского района.

Два, очевидных, наследника пиктограмм (обозначающих целое слово или понятие, всегда, соответствующее тому, что они обозначают) - это идеограммы и иероглифы. Идеограмма — письменный знак или рисунок, соответствующий не звуку речи, а целому слову или морфеме (корню слова). Классическим образцом идеографической (с элементами фонетической) письменности в древности, является древнеегипетская. В наши дни, идеографика получила второе рождение в виде бесчисленных знаков дружественного интерфейса компьютерных программ и различных указателей в публичных местах. Другой вид знаков - иероглифы могут означать, как отдельные звуки и слоги, так и морфемы (корни слов), целые слова и понятия (идеограммы). В наше время иероглифы ассоциируются, прежде всего, с китайским письмом.

Следующий важный этап - появление слогового письма (когда пишутся только согласные буквы) и, са мого его известного типа - клинописного , в 4-ом тысячелетии до новой эры в междуречье Тигра и Евфрата. На севере этого региона, изначально, проживали племена хуррито-урартов (родственные современным жителям северо-восточного Кавказа ), которые, также, широко использовали этот вид письма. На определенном этапе, влияние этого письма доходило и до нашей северной окраины Хуррито-Урартской цивилизации. Отсутствие у нас памятников этой эпохи как, впрочем, и многих последующих, можно объяснить использованием письменности среди очень ограниченного круга лиц, а также, связано со свойствами материальных носителей (их недолговечности). Есть еще, не менее важная, субъективная причина: большинство религиозных и политических реформ, сопровождались массовым уничтожением следов предыдущего периода.

Наиболее успешным, поздним, подвидом слогового письма, получившего свое продолжение во многочисленных "потомках", было финикийское. От него, в последствии, произошло большинство алфавитов мира , одна часть, которых так и осталась в слоговом варианте (без написания гласных букв), а другая (греческая линия) сделала шаг в сторону огласовки и стала родоначальницей всех европейских алфавитов. На ниже, приведенной таблице это хорошо видно:

Из ближайших потомков финикийского письма, наибольший интерес представляет арамейское письмо (его поздний вариант ). Для Востока арамейский алфавит имел такое же значение , какое его греческий аналог имел для Запада. Арамейский язык, являясь с конца 8-го века до н. э. средством международной переписки и общения на Ближнем Востоке, стал одним из официальных языков, сначала, в поздней Ассирии , а затем в Мидийской державе. С 625 по 480 г.г. до н.э. территория Дагестана (горные районы формально) была в составе этого государства. В последствии, при персидской династии Ахеменидов , статус официального языка за арамейским был, также, закреплен.

Известно, что в Скифии , в составе которой находилась часть Кавказа (в некоторые периоды полностью), для внутреннего использования существовала, одна из разновидностей, рунического письма. Но для дипломатических связей с ближневосточными странами, использовали арамейский (английский тех времен). Грамотных специалистов для этого, проще всего, было найти в провинциях, до этого, входивших в состав Мидии (в т.ч. в "Дагестане"). Многочисленные находки подтверждают проникновение арамейского алфавита в скифскую среду, еще, со времен Мидийской державы.

Попытка, в конце 4-го века до н.э., эллинизировать территорию персидской державы Александром Македонским , не увенчалась успехом. Уже, через 100 лет парфяне создают свою державу на обломках Селевкии , придав родственному пехлевийскому (среднеперсидскому) языку, использующего арамейский алфавит, статус официального.

Важно, отметить, что арамейский, также, был родным языком Пророка Исы (Иисуса) и четверо из его учеников (апостолов) проповедовали на Кавказе, в т.ч. в Чоле (Дербенте). Основным языком на котором они общались с местным населением был арамейский, хотя, количество знающих его было не больше, чем знающих английский в наше время в сельской местности.

В первых же веках новой эры эстафету продолжили христианские (сирийские) прозелиты из Антиохии. Поэтому, в истории христианства в Дагестане, период до появления Агванской (Албанской) Церкви, принято называть "сирофильским". Опять же письмо , которое использовали сирийские миссионеры происходило, напрямую, от арамейского. А сам сирийский язык, изначально, был западным диалектом арамейского. Здесь мы видим, как христианское миссионерство, во второй раз придало импульс процессу, который начался, за 5 столетий до этого, во времена Мидии.

Присоединение Траяном , в 117 году, Агвании к Римской Империи , вызвало, гонения на местных приверженцев новой веры. В то время, одной из официальных религий Рима, был митраизм (не путать с индо-иранским Митрой, одного из божеств Вед), особенно, популярнный среди легионеров. По поверью, главное божество этого верования, Митра , приносил удачу в бою. С другой стороны, главным центром распространения ведизма (индуизма) была Индия, откуда не редко, в Чол (Дербент, крупнейший торговый город и порт того периода) приходили купцы-последователи этой религии. С приходом римлян (на непродолжительный период) в Агванию и Дербент, произошла, удивительная, встреча псевдоединоверцев с разных концов человеческой цивилизации. Какого характера были их контакты, сказать сложно, но, факт, что в даргинской лексике присутствует, некоторый, пласт слов, имеющих санскритское происхождение. Санскрит, в Южной Азии, издревле, является языком науки, религии и межкультурного общения, поэтому, не удивительно, обнаружить следы его влияния и на Кавказе, в том числе. Письмом санскрита является деванагари , произошедший от брахми и арамейского.

Какой можно сделать вывод? Вхождение в состав одной из сатрапий Мидийской державы (на протяжении нескольких поколений), а затем, непосредственное, соседство с Империей Ахеменидов, где в обоих случаях арамейский язык был официальным, и средством межнационального общения, позволяют утвеждать о присутствии грамотности в наших краях. Eсли вспонить, что много позже, с принятием ислама, моментально, появилась письменность на местных языках с использованим арабского алфавита (аджам), подобные варианты для более ранних периодов истории не противоречат известным фактам. Подтвердить существование арамейско-сирийского периода письменности в Дагестане, могла бы тщательная ревизия запасников музеев, где хранятся многочисленные образцы эпиграфики. Многих специалистов сбивает с толку схожесть начертания арамейских, сирийских и арабских символов. Это тот случай, когда устоявшиеся научные догмы, не позволяют правильно интерпретировать доступный материал.

Таким образом, письменная грамотность, в рассмотренный период существовала. И на протяжении длительного периода (с 6-го века до н.э. до первых веков новой эры) пальму первенства держала арамейская (позже сирийская) письменность. Можно еще упомянуть, существовавший параллельно,клинописный алфавит , скопированный с урартского для персидского языка. Но этот вариант имел ограниченное хождение, поэтому не выдержал конкуренции с другими системами.

Следующий, и очень важный этап, создание Агванской (Албанской) письменности Месропом Маштоцем в 420-422 годы. Сразу, три новые системы письма (Армянская, Грузинская (хуцури) и Агванская ) обязаны своим появлением идеологической и политической конъюнктуре, сложившейся на тот период на Ближнем Востоке и Кавказе.

Вечные соперники в данном регионе, Византия (Восточная Римская Империя) и Персидская держава имели на тот период времени, примерно, равные позиции. Таким образом, влиять они могли на государства Кавказа, в основном, идеологическими методами. В данном вопросе инициатива, несомненно, была на стороне Византии. Единственно, все усложялось тем, что существовала внутренняя конкуренция между главной Константинопольской Архиепископией и Антиохийской (сирийской) Архиепископией. Как было сказано выше, именно, сирийские миссионеры первыми, системно, принесли новую веру на Кавказ. Первые христианские храмы (1-4 веков), также, были построены ими. К тому же, в Персии большинство христиан тяготело к Антиоихии, а государственный аппарат благоволил сирийцам как наследникам арамейского языка, имевшего здесь давнее применение.

Все это не устраивало греческий Константинополь, решивший резко ослабить позиции конкурирующей Церкви на Кавказе. В том числе, с этой целью (наряду с заказом, поступившим от трех "новых" национальных Церквей) было инициировано создание трех новых алфавитов. Поточное их появление одного за другим, также, говорит о существовании единого внешнего центра, управлявшего этим процессом.

Из жизнеописания Месропа Маштоца хорошо видно, что основной целью письменной реформы, было создание новых алфавитов, максимально, отличающихся от прежнего арамейско-сирийского. Часть экспертов, открыто, заявляют об, именно, реформе письма, а не о создании с нуля. Согласно экспертной оценке, агванский алфавит можно считать: «сильно модифицированной грецизированной вариацией одного из несемитических ответвлений арамейской графической основы». Другими словами, арамейский алфавит, который использовали агванцы (дагестанцы) для своих языков был, радикально, видоизменен с использованием греческого и, (согласно дополнительным источникам) эфиопского и коптского алфавитов.

В итоге, местные Церкви получили отличное средство для укрепления своего идеологического суверенитета. А Константинополь выиграл в стратегическом плане, косвенно, ослабив влияние на Кавказе Персии.

В дальнейшем, Антиохийская Церковь получила, очередной, сильный удар, пройдя через свой раскол, инспирированный, также, из Константинополя. Оппозиционная партия, давшая начало новому направлению христианства - несторианству, большей частью ушла в Персию , дав начало многим церквям Востока. За рамками хронологии, будет уместно упомянуть, что в, дальнейшем, несторианство будет главным христианским направлением в государствах Хазария (Гунния в ранний период) и Монгольская империя (Золотая Орда). В разные периоды времени, Дагестан (в первую очередь Кайтаг) был в составе этих государств. То есть, позже, существовал и северный источник распространения арамейско-сирийской письменности.

Потеряв, возможность управлять процессами в регионе Кавказа через свою традиционную союзницу - Антиохийскую Церковь, Персия перестает лояльно относиться к местным христианам. С этого момента, начинается насаждение национальной персидской религии - зороастризма. Эта религия, уже, приходила в "Дагестан" в дохристианскую мидийскую эру, но не имела широкого распространения. Здесь, сразу, следует упомянуть, что самый заметный след данное учение оставило в "Царстве Зирихгеран" (современные Кубачи и окрестности). Это объясняется очень тесными экономическими связями с Персией, переросшими в идеологические. Зирихгеранцы (кольчужники ), как видно из их названия, были крупными поставщиками вооружения и доспехов для персидской армии. Языком Авесты - священного писания зороастризма, был пехлевийский (книжный среднеперсидский). Источником для авестийской письменности послужила, все та же, видоизмененная арамейская.

Насильственное насаждение новой веры, вызвало на Кавказе волну восстаний, с 450 по 485 годы, поддержаных Византией. В дагестанском городе Чол (ставшем уже персидским Дербентом), как и в остальных, крупных христианских центрах Агвании (Албании) произошел раскол среди верующих. На новообращенных зороастрийцев , староверов-сирофильцев и, на неугодных режиму "грекофильцев" , принявших новую агванскую письменность. В этот неспокойный период времени, многие, "диссиденты" нашли убежище на бывшей северной полуавтономной окраине Агвании , в то время находившейся в Аланском союзе - в Нижнем (Кайтаг) и Верхнем (Шандан) Дарго, Гумике (Лакия) и Серире (Авария). Эта волна беженцев, состоявшая в основном из пассионарных адептов христианства, усилила позиции данной религии в регионе.

В дальнейшем, Персия вынуждена была уменьшить натиск, и вернуть автономию стране и Церкви. При правлении агванского царя-христианизатора Вачагана, известного строительством "тысячи храмов" , процесс внедрения новой письменности в северном Дагестане, начатый до этого беглецами с юга, был, более менее, завершен. После смерти Вачагана в 510 году, Персия, окончательно ликвидировала независимость Агвании, вынужденная усилить свое присутствие в регионе (особенно в Дербенте ) из-за угрозы вторжения кочевников с севера. Это вызвало, очередной, поток в горы носителей агванской письменности, где ее позиции уже и так были самые сильные. Таким образом, закончилась тысячелетняя эпоха арамейско-сирийского алфавита в Дагестане, уступившего место новому агванскому.

Очередное, возвращение Дагестана в "круг арамейской письменности", происходит со становлением Дербента северным форпостом Арабского халифата. Арабский алфавит это очередной потомок родственного ему арамейского. С середины 7-го века начинается усиленное распространение ислама, вызвавшее смерчь 100-летней Арабо-Хазарской войны и сопровождавшейся полным разрушением городов между современными Дербентом и Махачкалой. Их обитатели, оставшиеся в живых, нашли убежище в ближайших горах. Помимо Дербента, появляются несколько миссионерских центров -крепостей в горах, основанные Мерваном Ибн-Муххамадом. Самые крупные: Кала-Курейш - на стыке Верхнего Кайтага, Зирихгерана и Муэра, а также Кумух, ставший Гази-Кумухом , в центре Гумика (Лакии). Эти три центра, а также другие, продолжили миссионерскую деятельность в последующие века, даже, после ухода арабов из Дербента (Баб ал-Абваба), в 797 году.

Основной религией в Кайтаге и Филане (название Верхнего Дарго после сасанидской эпохи), по прежнему, оставалось христианство. Находясь в составе, сдержавшей натиск Халифата и окрепшей к этому моменту, Хазарии , эти две территории, более менее, успешно парировали давление со стороны мусульманских религиозных центров. С конца 10-го века, с крушением Хазарии, приморский Кайтаг, находится в поле притяжения Дербентского Эмирата и Ширвана , где уже, почти, полностью господствует ислам. Это способствовало исламизации немалого количества кайтагцев. Средневековые источники повествуют о том, как кайтагский князь посещает в разные дни недели мечеть, церквовь и синагогу. В соответствии с этим, в ходу были, набирающая силы арабская и, теряющая свои позиции в Кайтаге, агванская письменности. Некоторое разнообразие в местный религиозный колорит вносит вхождение, в начале 13-го века, Дербента в составГрузинского Царства. При царице Тамаре в этом городе был построен (на месте разрушенного агванского) грузинский храм, ставший здесь, до появления монголов, центром распространения халкидонитской ветви христианства. Разрушенный до основания Тамерланом, он, вновь, возрождается, но, уже какАрмянский храм , в 1860 году.

Зирихгеранский (Кубачинский) союз, окончательно, присоединяется к мусульманской партии к концу 13-го века. По иронии судьбы, зороастрийская письменность, имевшая здесь равные позиции, с агванско-христианской, оказалась, генетически, ближе к арабской графике.

В бывшем государстве Серир путь к Исламу, оказался, не менее замысловатым: к концу 12-го века, большая часть Аварии переходит в лоно Грузинской(халкидонитской) Церкви. Ее влияние распростроняется до даргинцев-цудахарцев, включительно. На всей территории, подвластной халкидонитам, агванский алфавит был вытеснен грузинским алфавитом, но не его ровесником, а более древним вариантом (мхедреули ), происходившим от арамейского прототипа. Однако, уже, в середине 14-го века в столице Аварии Хунзахе, побеждает мусульманская партия. Отныне, Хунзах , крупнейший центр распространения ислама в горах, наряду с Гази-Кумухом.

Примерно, в это же время Кайтаг, находящийся в тесном союзе с Золотой Ордой , заключает Унию (союз) с Ватиканом и становится католическим форпостом на Кавказе. Орда, имевшая выгодные торговые отношения с Западной Европой (в первую очередь, с Генуэзской и Венецианской республиками), предоставляла преференции, в том числе, католическим миссионерам. Сами же кайтагцы-христиане, будучи не в состоянии, удержать свои позиции перед лицом мусульманской партии, принимают решение уйти под крыло сильной христианской метрополии. В силу, сложившихся обстоятельств, им оказался, именно, Ватикан. Латинский язык и письменность , как проводники западного христианства , также, естественным образом, появились в обиходе. Латинский алфавит является потомком этрусского , который, в свою очередь, произошел от западной ветви греческого , смешанного с руническим.

Итак, к концу 14-го века, единственным местом, где беспрепятственно функционирует агванский алфавит, это Филан (верхнедаргинские земли). Тем не менее, до сих пор не найдено, за редким исключением, свидетельств использования местным населением агванского и латинского алфавитов. В связи с этим, трудно переоценить масштабы репрессий, обрушенных на Филан и Кайтаг, завоевателем Тамерланом.

Уже, после эпохи Тамерлана, единственным дагестанским народом, оставшимся христианским, являются удины. Здесь, необходимо, коротко, обрисовать историю этого народа, с именем, которого, в первую очередь, ассоциируется история Агвании.

С появлением арабов на Кавказе, Агванская Церковь, в 704 году, отдается в автономное подчинение родственной ей Армяно-Григорианской Церкви. Это, резкое, понижение статуса, связано, во-первых, с попыткой агванского католикоса Нереса Бакура, перейти в халкидонитство, то есть, под протекторат Византии - главного соперника Халифата на Ближнем Востоке. А во-вторых, чтобы подготовить, полноценную аннексию Агвании, невозможную, пока существуют мобилизационные возможности национальной церкви. Также, как и Персия до этого, Халифат придавал большое значение надежному контролю над Агванией, и особенно, Дербентским участком, из стратегических соображений. Результат от осуществленных, ранее, мероприятий незамедлил сказаться - в 732 году, усилиями Хабиба Ибн-Масламы, Дербент становится главной арабской цитаделью на Восточном Кавказе.

В дальнейшем, в 19-ом веке, уже, при русских властях, ликвидируются остатки независимости Агванской Церкви с, полным ее, переподчинением Армяно-Григорианской. Все эти исторические обстоятельства оставили, определенный, отпечаток в сознании удин. Поэтому, если для удин-христиан (григорианцев), армяне являются самым близким, в культурном плане, народом на Южном Кавказе, то на Северном это даргинцы. Два агванских народа, входивших, с 4-го по 14-й века в одну, Агванскую (с 8-го века Агвано-Григорианскую) Церковь, в разной степени, еще, помнят о давних связях. Что касается алфавита, то как, уже, было сказано, верхнедаргинцы сумели сохранить его агванский вариант до конца 14-го века, в отличии от удин, перешедших на армянский вариант, еще, в Раннем Средневековье.

"В 1970 году в окрестностях аула Верхнее Лабко Левашинского района была найдена плитка из мягкого известняка , на которой ученые обнаружили албанский алфавит.

В 1978 году в окрестностях села Нижнее Лабко ученики средней школы под руководством преподавателя истории краеведа Х.Арсланбекова нашли еще одну табличку из мягкого известняка. В 1990 году их приносил в редакцию нашего журнала сам преподаватель. Тогда же я опубликовал статью Х.Арсланбекова. Интересен вывод, к которому приходит краевед:

«Особую роль в истории Кавказской Албании играло княжество Чог, или, как его называли дагестанцы, Чулли, Чула, Чурул. Отсюда, по преданиям, происходили древнеалбанские цари. До сегодняшних дней сохранились в даргинском фольклоре предания о княжестве, употребляются такие идиоматические выражения, как «Конь чуллинской породы», «Мой чуллинский султан», «Глаза твои светильнику чуллинскому под стать». Не случайно именно в Дербенте была обнаружена первая албанская надпись за крепостной стеной Нарын-кала в саду жителя Андрея Закряна. Не менее ясные албанские буквы обнаружены в северной стене Дербента у Южных ворот. В стене водохранилища вблизи ханского дворца найдена еще одна надпись. Дешифровка албанских надписей не закончена, и рано еще ставить точку на археологических раскопках и историко-лингвистических исследованиях рано. Одно кажется мне бесспорным - у дагестанских пра-народов, населявших Кавказскую Албанию, уже в те далекие времена была своя письменность, а значит - существовали и письменные памятники».

Если согласиться с автором, то сам собой напрашивается вопрос: почему они так бесследно исчезли? Лично я склонен считать, что тут больше постарался Человек, нежели Время. Я объездил вдоль и поперек весь Дагестан, и не встретил ни одного доисламского кладбища, если не считать хазарских курганов. Когда-то я составлял список неарабских имен собственных, используемых в Дагестане: не насчитал и пяти десятков. С памятниками доисламской культуры у нас произошло то же самое, что потом случилось с арабо-мусульманским культурным наследием, огромная часть которого сгорела в кострах Пролеткульта. Сначала вся доисламская, а потом уже большая часть самой арабо-мусульманской культуры была уничтожена теми, кто вместо того, чтобы сохранить свое этническое лицо, пялил на него чужие маски из чрезмерного рвения, из слепого подражания каждым новоявленным миссионерам. После революции 1917 года сами дагестанцы сжигали, как ненужный хлам, арабские манускрипты, выковыривали древние стелы с арабской вязью и возводили из них большевистские клубы. Нетрудно предположить, что так же мы вели себя и после прихода арабов, потому и не сохранилось ни кладбищ, ни письмен... "

Завещании Андуника, сына Ибрагима есть 16 аварских слов, записанной немодифицированной арабской графикой. По мнению Б. М. Атаева ранние аварские записи не имели своей целью фиксации собственно аварского языка .

С XVI века начала распространяться собственно аварская письменность. До нашего времени сохранились отдельные рукописи XVI-XIX веков, написанных по-аварски . В XVII веке записи аварского языка арабскими буквами были уже достаточно широко распространены: известны глоссарии того периода, составленные Шаабаном, сыном Исмаила из Ободы , а также образцы художественных произведений Мусалава Мухаммеда из Кудутля .

ا	ب	پ	ت	ث	ج	چ	چّ	خ	خّ
ح	د	ر	ز	زّ	س	سّ	ش	شّ	ص
صّ	ط	ظ	ع	غ	ف	ۊ	ۊّ	ک	کّ
ڸ	ل	لّ	م	ن	و	ﻫ	ى

В 1920-е годы арабский алфавит для аварского языка был реформирован - введены буквы для ряда специфических аварских согласных звуков, а также знаки для обозначения гласных, отсутствовавшие в традиционном арабском алфавите. Реформированный алфавит получил название «новый аджам» и употреблялся до 1928 года . К концу 1920-х годов аварский алфавит выглядел так (порядок букв не соблюдён) : ڗ ژ ز څ ڲ خ و ﻁ ت ش ڝ س ر ڨ ق پ او ن م لّ ڸ ل ک ى اى ﻉ ﺡ ﻫ غ گ اه د ڃ ﺝ ب ا

Алфавит Услара

В 1860-е годы, после присоединения Дагестана к Российской империи , этнографом и лингвистом П. К. Усларом была составлена первая аварская грамматика (напечатана в 1889 году). В этой грамматике был использован модифицированный кириллический алфавит с добавлением нескольких латинских и грузинских букв. В 1865 году на этом алфавите в Тифлисе была напечатана первая аварская книга - «Ҭоцебесаб х̍ундерiл мацаɳ̍ул жуз - Аварская азбука». В 1860-е годы на этом алфавите вышел ещё ряд книг. В то же время предпринимались попытки ввести этот алфавит в сферу школьного образования, но они не принесли заметного успеха .

Однако и в дальнейшем алфавит Услара находил некоторое применение. В частности, известен аварский перевод Евангелия от Иоанна (49 листов), выполненный в 1900 году Джаватхан Гебедовым из села Телетль и записанный алфавитом Услара .

Латинизация

В 1923 году на конференции мусульманских народов в Пятигорске был поднят вопрос о переходе дагестанских языков на латинский алфавит. Однако тогда этот вопрос был признан преждевременным - против латиницы резко возражало духовенство и часть интеллигенции. Вновь этот вопрос был поднят в 1926 году. В феврале 1928 года 2-й объединённый пленум обкома и Совнаркома Дагестанской АССР поставил задачу разработать латинизированные алфавиты для народов республики, в том числе и для аварцев. В том же году алфавит был составлен и утверждён. Согласно постановлению ЦИК Дагестанской АССР с 1 октября 1930 года латинизированный аварский алфавит становился единственным допустимым к использованию во всех официальных сферах .

Первый вариант аварского латинизированного алфавита не имел заглавных букв и выглядел так : a, b, c, , d, e, g, ƣ, h, ħ, ⱨ, i, j, k, ⱪ, l, , , m, n, o, p, q, ꝗ, r, s, ş, s̷, t, , u, v, x, , x̵, z, ⱬ, ƶ, ’ . В 1932 году была проведена реформа алфавита - введены заглавные буквы и буквы F f, Ç ç , исключена буква . В результате алфавит принял следующий вид :

A a	B b	C c	Ç ç	D d	E e	G g	Ƣ ƣ	H h	ħ
Ⱨ ⱨ	I i	J j	K k	Ⱪ ⱪ	L l	Ļ	Ꝉ	M m	N n
O o	P p	F f	Q q	Ꝗ ꝗ	R r	S s	Ş ş	Ꞩ ꞩ	T t
	U u	V v	X x		X̵ x̵	Z z	Ⱬ ⱬ	Ƶ ƶ	"

Этот алфавит использовался до 1938 года.

Современный алфавит

В конце 1930-х годов в СССР начался процесс перевода письменностей на кириллицу. В ходе этого процесса 5 января 1938 года бюро Дагестанского обкома ВКП(б) постановило перевести на кириллицу и алфавиты народов Дагестана. 8 февраля это решение было утверждено ЦК Дагестанской АССР . 10 февраля новый аварский алфавит был опубликован в газете «Дагестанская правда ».

Впоследствии в алфавит были внесены небольшие изменения (введена буква Ё ё и исключена буква Тл тл ). В декабре 1952 года на научной сессии Института истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР было решено ввести в аварский алфавит букву ЛӀ лӀ (одна из фонем латерального ряда), а буквосочетания цӀцӀ , чӀчӀ и кӀкӀ заменить на ць , чь и Ӏк соответственно. Однако это решение не было претворено в жизнь . В 1993 году этот вопрос среди прочих опять обсуждался на конференции по проблемам нормализации письменных языков в ИЯЛИ ДНЦ РАН, где, в частности, предлагалось заменить цӀцӀ и чӀчӀ на цII и чII или цъ и чъ . Этот проект также не был реализован .

Ныне аварский алфавит выглядит так :

А а	Б б	В в	Г г	Гъ гъ	Гь гь	ГӀ гӀ	Д д	Е е	Ё ё	Ж ж
З з	И и	Й й	К к	Къ къ	Кь кь	КӀ кӀ	Л л	Лъ лъ	М м	Н н
О о	П п	Р р	С с	Т т	ТӀ тӀ	У у	Ф ф	Х х	Хъ хъ	Хь хь
ХӀ хӀ	Ц ц	ЦӀ цӀ	Ч ч	ЧӀ чӀ	Ш ш	Щ щ	Ъ ъ	Э э	Ю ю	Я я

Буква Гъ в аварском алфавите обозначает увулярный звонкий спирант , Гь - ларингальный глухой спирант, ГӀ - фарингальный звонкий спирант, Къ - увулярный абруптив , Кь - латеральный абруптив, КӀ - заднеязычный смычный абруптив, Лъ - латеральный глухой спирант и латеральную глухую аффрикату , ТӀ - переднеязычный смычный абруптив, Хъ - увулярную глухую аффрикату, Хь - заднеязычный глухой спирант, ХӀ - фарингальный глухой спирант, ЦӀ - свистящий абурптив, ЧӀ - шипящий абруптив. Долгие звуки обозначаются удвоением соответствующей буквы - кк, кӀкӀ, лълъ, сс, хх, цц, цӀцӀ, чч, чӀчӀ, и только долгий [ʃ] обозначается отдельным знаком - щ . При этом долгие согласные обозначаются, как правило, лишь при наличии минимальных пар с соответствующими краткими: мах «береза» и махх «железо», но мех «пора, время» .

Таблица соответствия алфавитов

Современная кириллица	МФА	Услар	Латиница	Арабский алфавит
а	a	а	a	آ ,ا
б	b	б	b	ب
в	w	в, у	v	و
г	g	г	g	گ ,ڲ
гъ	ʁ	ӷ	ƣ	غ
гь	h	h	h	ﻫ
гI	ʕ	ꜧ	ⱨ	ع
д	d	д	d	د
е	e, je-	е	e, je-	اِ ,اه
ж	ʒ	ж	ƶ	ج ,ڗ
з	z	з	z	ز
и	i	i	i	اى ,اِ
й	j	j	j	ى
к	k	к	k	ک
(кк)	k:	кّ	kk	ک ,کّ
къ	q’	q	q	ق
кь	t ɬ ’	ດ	ꝗ	ق ,ڸّ ,ۊّ ,ڨ
кI	k’	қ	ⱪ	گ ,ڲ ,ک
(кIкI)	k’:	хّ	ⱪⱪ	کّ
л	l	л	l	ل
лъ	t ɬ , ɬ	ɳ	ļ	ڸ
(лълъ)	t ɬ :, ɬ:	ɳ̍, ɳّ	ꝉ, ļļ	ڸّ ,ڸ
м	m	м	m	م
н	n	н	n	ن
о	o	о	o	او
п	p	п	p	ف ,پ
р	r	р	r	ر
с	s	ç	s	س
(сс)	s:	с	ss	صّ ,ص
т	t	т	t	ت
тI	t’	ҭ	ƫ	ط
у	u	у	u	او
ф	f		f	ف
х	χ	x	x	خ
(хх)	χ:	х̍	xx	خّ
хъ	q	k	ӿ	څ ,خّ
хь	x	h	ҳ	ݤ ,کّ
хI	ћ	h̑	ћ	ح
ц	ʦ	ꚑ	s	ڝ ,ز
(цц)	ʦ:	ц	ss	زّ ,ز
цI	ʦ’	ц̓	ⱬ	ڗ ,ز ,زّ
(цIцI)	ʦ’:	ц	ⱬⱬ	ژّ
ч	ʧ	ч	c	ج ,چ
(чч)	ʧ:	ч̍	cс	ش ,چ ,چّ
чI	ʧ’	чّ	ç	چ ,چّ ,ڃ
(чIчI)	ʧ’:	ч̓	çç	چّ
ш	ʃ	ш	ş	ش
щ	ʃː	ш	şş	شّ
ъ	ʔ		’
э	e	е	e-	اه
ю	ju		ju
я	ja		ja

Напишите отзыв о статье "Аварская письменность"

Примечания

1. , с. 23-25.
2. Хапизов Ш. М. // Вестник Дагестанского научного центра. - 2014. - № 54 . - С. 67-74 .
3. , с. 24-34.
4. Саидов М. Д. Возникновение письменности у аварцев // Языки Дагестана. - Махач-Кала, 1948.
5. , с. 158-179.
6. // Культура и письменность Востока. - Б. , 1928. - Вып. II . - С. 176-177 .
7. .
8. .
9. Исаев А. А. О формировании и развитии письменности народов Дагестана // Социологический сборник. - Мх., 1970. - Вып. I . - С. 173-232 .
10. Гаджиев М. М. , Микаилов Ш. И. // Вопросы языкознания . - 1953. - № 3 . - С. 159-162 .
11. , с. 77.

Литература

• dibirop m. avar alipba. - Махач-Кала, 1928.
• Şahnazarov Ħ. Avar alif. - Maħac-Ӿala, 1935.
• Исаев М. И. Языковое строительство в СССР. - М .: Наука , 1979. - 352 с. - 2650 экз.
• Атаев Б. М. Аварцы: история, язык, письменность. - Махачкала, 1996.
• Атаев Б. М. . - , 1998. - 45 с.
• Алексеев М. Е. Аварский язык. - Языки Российской Федерации и соседних государств. - М .: Наука , 2001. - Т. I. - 432 с. - 385 экз. - ISBN 5-02-022647-5 .
• Исаев А. А., Магдиев С. Я., Маламагомедов Д. М., Оразаев Г. М. . - Мх., 2008. - 204 с.

Культура Диаспоры Субэтнические группы Язык и диалекты История

Отрывок, характеризующий Аварская письменность

Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…

Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г"афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г"афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво"ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п"ощайте, г"афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.

После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого.внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.